Хэлли узнала это лишь после того, как ее вытащили из воды, завернули в покрывало и спасатель заверил всех, что опасность миновала.
Хэлли категорически отказалась возвращаться домой.
– У меня все в порядке, – сказала она твердо, и это было правдой. Особенно после массажа ног, сделанного Майком; он согрел и размял сведенные судорогой мышцы. – Я, конечно, не смогу есть после того, как проглотила и выплюнула половину Тихого океана, но что мне действительно нужно, так это как следует отдышаться.
Майк принес ей шезлонг, и теперь, в полудреме, она лежала в нем, наслаждаясь наблюдением за тем, как полдюжины молодых людей поедают ее провизию. Все они считали, что Коринна Паркер – девушка что надо.
Хэлли разделяла их мнение и отважилась взглянуть на Майка, который, не говоря ни слова, наблюдал за тем, как его дочь развлекается с новыми друзьями. Она оторвала от него взгляд и встретилась глазами с Коринной. Глаза девочки сверкали внутренним огнем, как никогда раньше. Счастье. Гордость. Уверенность в себе. Прикрыв веки, Хэлли подумала, что игра стоила свеч, если она послужила причиной такого превращения, пусть даже едва не утонув.
* * *
Итак, праздник Коринны получился удачным, и женщина, к которой он... привязался, была жива и здорова, спасибо его дочери. Так размышлял Майк по дороге домой.
– Ты сегодня была молодец. – Он послал Коринне быструю улыбку в зеркало заднего вида. Зеркало отразило неодобрительный взгляд девочки.
– Ты уже два раза говорил это. – Она отвернулась. – И к тому же ты сделал больше, чем я.
Услышав в ее голосе резкие нотки, Майк решил оставить эту тему. Не дуется ли Коринна из-за того, что он не разрешил ей поехать на машине с Джои? Проведя в компании с парнем целый день, Майк понял, что тот интересен его дочери больше, чем он предполагал. Он не был готов к такому в случае с Коринной, несмотря на все, что твердила ему Хэлли.
Майк приготовился к сердитым возражениям дочери, когда настоял на своем. Но Коринна в очередной раз сильно удивила его. Под взглядами Джои и Хэлли она подчинилась с покорным кивком согласия. Не слишком ли покорным?
Майк глубоко вздохнул.
– Хочешь послушать музыку?
– Нет, спасибо.
Что ж, хотя бы «спасибо» сказала. Майк все-таки включил радио. Станция «Ретро». Черт возьми, Элвис поет о синих замшевых ботинках.
Это было слишком старо даже для него. Он вырос с «Битлз» и пятеркой Джексонов. Майк мельком подумал: а какие группы нравятся Хэллоран Маккензи?
Хэллоран... Он взглянул на дочь, и ему захотелось, чтобы жизнь не была такой чертовски сложной. Если предоставить ему выбор, он был бы сейчас с Хэллоран. Они высадили ее около дома. Она заявила, что совсем не обязательно ему и Коринне вертеться вокруг нее, пока Эдит не вернулась со свидания с Биллом О'Рурком.
– У меня все в порядке, – заверила она их, как обычно. – Я бы давно попросила отвезти меня домой, если бы что-то было не так.
– У вас усталый вид. – Майку ужасно не хотелось оставлять ее, даже зная, что она сразу ляжет в кровать. Именно туда ему нестерпимо хотелось попасть. Но он не должен показывать это. – Я уверен, вы остались лишь потому, что не хотели испортить Кори праздник, – сказал он.
– На самом деле праздник сегодня был у меня. Я несказанно благодарна и вам и Коринне.
А она ведь действительно замечательная, думал он, опять взглянув на Коринну. Та сидела, положив руки на колени, и смотрела прямо вперед. Ее волосы после купания были гладко зачесаны назад, и эта прическа оттеняла утонченность лица. Лица, которое всего несколько недель назад казалось ему по-детски округлым.
Его малышка вырастает. Скоро она будет жить своей жизнью. Его малышка.
Майк безрадостно усмехнулся. Она никогда не была по-настоящему его, вот горькая истина. Признание отзывалось невыносимой болью. Но гораздо больнее была мысль о том, что очень скоро ему придется расстаться с дочерью, так и не заняв места в ее сердце.
Майк хотел, чтобы Коринна знала, как он горд за нее. Ее молниеносная реакция и быстрые действия спасли жизнь человеку. Он глубоко вздохнул, стараясь найти подходящие слова. Слова, которые, говори он с кем-либо другим, легко слетали бы с языка.
Почему для него всегда было так чертовски тяжело высказать небезразличным ему людям то, что творится у него на сердце? Почему не может он выразить свои чувства, как это делают остальные?
А что, если Коринна не примет его слов? Если отвернется и оттолкнет его попытку установить взаимопонимание и согласие? А может, наоборот, если он будет достаточно часто говорить то, что следует, в один прекрасный день его слова будут услышаны и приняты.
По крайней мере Хэллоран Маккензи заверила его в этом.
Майк вновь посмотрел на дочь. Ее голова была склонена. Она выглядела... грустной. Удрученной...
– Кори, – Майк осторожно окликнул ее. -Ты хорошо себя чувствуешь?
Быстрый кивок головы. Сдавленный всхлип. Сердце Майка дрогнуло. Боже, она плачет. Что ему делать?
Врожденная мужская беспомощность перед женскими слезами усиливалась из-за сильнейшего чувства вины. Что он за отец, если заставил собственного ребенка плакать в день рождения?
– Что случилось, дорогая? – Майк неловко тронул ее за плечо и тут же отдернул руку, почувствовав, как дочь напряглась. – Я готов выслушать, если хочешь.
Коринна хлюпнула носом и пожала плечами.
– Наверное, я скучаю по маме, – сказала она сквозь слезы. – Мой день рождения и все...
– Мама бы так гордилась тобой, – сказал Майк, не найдя ничего лучшего, чтобы утешить ее. – Я тоже горжусь тобой. То, что ты сделала сегодня, просто невероятно. Я даже не подозревал, что ты так здорово плаваешь.
– Ты вообще не знаешь меня. – Залитое слезами лицо, которое она повернула к Майку, разбило ему сердце, как и ее слова. – Неужели ты не видишь? У тебя никогда не было времени, чтобы узнать меня.
Коринна не кричала и не злилась. Она говорила тихо, печально, с сожалением. Слова извинения уже готовы были сорваться с его языка. Объяснения, обоснования. Но потом он, подумав, сказал:
– Не по своей вине я все время отсутствовал. Это была необходимость. Я зарабатывал на жизнь, Коринна. И я думаю, ты теперь достаточно взрослая, чтобы понять это.
– А когда ты был дома?
– Когда я был дома, ты избегала меня, словно чужого.
– Потому что ты и был чужим, – снова всхлипнула она. – Ты приезжал домой, и все менялось. Мама менялась. Она становилась раздражительной. И у нее не оставалось для меня времени. Когда тебя не было, она всегда занималась мною. Она была моей. Мы были лучшими друзьями. Она всегда так говорила. Кроме...
