— Знаю-знаю, что ты имеешь в виду. И мне тоже — когда читает длинные нотации, — помрачнела Меган. — А еще когда он тебе не нравится?
— Когда ведет себя как босс, — без колебаний ответила Саванна.
— Но, Саванна, — скорчила комическую мину девочка, — он ведь и есть твой босс!
«А ведь Меган права! — мысленно одернула себя девушка. — Джо — мой босс. Лучше бы мне никогда не забывать об этом!»
Поздним вечером Саванна сидела на балконе ресторана, созерцая огни Хьюстона на фоне синего ночного неба. Конечно, ей давно пора идти к себе в номер, но спать совсем не хочется, бесполезно и пытаться уснуть. Лучше она еще посидит. Телевизор смотреть? Нет, уже пыталась. Вообще никогда не была любительницей, а сегодня по единственной программе, которую удалось найти, — полицейские фильмы или скверные боевики, с плохой игрой. Вот бейсбол — другое дело, он в ее вкусе, но, пока она пробегала каналы, в игре наступила уже седьмая подача и счет такой разгромный, что неинтересно. Тогда-то она и пришла сюда и заказала целый кофейник. Хочешь утром хорошо соображать — надо быть бодрой, а поспать как следует не удастся.
— Что это вы здесь делаете?
Голос Джо… От неожиданности она вздрогнула — кофе вылился из чашечки, поднесенной ко рту, на белоснежную льняную скатерть.
— Фу, дьявольщина! — бормотала Саванна, промокая платочком горячую жидкость на руке.
Джо мгновенно сел на металлический стул рядом с ней и взял ее за руку.
— Вы обожглись? Больно?
— Нет, ничего, все в порядке, — пыталась она уверить, растерянная. Быстро выдернула свои пальцы из его руки и снова наполнила чашку. — Налить вам тоже?
Он подвинул к ней пустую чашку.
— А я думал, вы и Меган уже давно спите.
— Вы почти правильно думали. Меган быстро уснула. А я пока еще не хочу спать. — И подняла на него глаза. — А вы… почему сюда пришли?
— Сегодня был длинный день. — Он пожал плечами, глядя на потемневший горизонт. — Хотел что-нибудь выпить, немного проветриться перед сном.
— Тогда вам лучше выпить что-нибудь другое, а не кофе.
Он осторожно, маленькими глотками потягивал горячую жидкость.
— Ничего, кофе мне не помешает уснуть.
«Ей-то наверняка помешает…» Он не мог оторваться от ее лица — черты его казались мягче на фоне вечерних сумерек, оживленных дрожащими, переливающимися цветными огнями. Платье на ней — то, что надела к ужину, — светло-голубое, тонкое, почти прозрачное, с большим белым воротником. Очень милое, такое скромное — хоть в первых рядах церкви в нем сиди. Только линия ворота опускается низко к нежной груди, а стройная талия туго перехвачена поясом. Нет, пожалуй, оно не для церкви: слишком кокетливо, сексуально — в общем, чертовски соблазнительно, надо признать.
— Вы были так молчаливы за ужином, Джо. Что-нибудь случилось? Леонард не передумал?
— Нет, все остается в силе. — Джо уставился в чашку с кофе. — Короче говоря, дело пошло.
— Это хорошо.
— Да-да.
Как равнодушно он это произнес… Она невольно взглянула ему в лицо, и сердце ее сжалось: какое-то оно тусклое, ничего не выражает — ни радости, ни гнева, как будто он под наркозом и потерял всякую способность чувствовать.
— Не понимаю я вас, Джо. Сегодня после встречи вы казались… — Не зная, как ему объяснить, она остановилась, подумала. — Похоже, вас вовсе не радует, что все удалось, не делает счастливее.
— Что вы все о счастье да о счастье! — нахмурился Джо. — Работа никогда и не приносила мне какого-то там счастья. Ничего общего с ним не имеет.
— Вы… всегда так себя обманываете, Джо? — мягко улыбнулась Саванна.
— А вы всегда и со всеми пытаетесь заниматься психоанализом? — осведомился Джо саркастически.
— Только когда считаю, что это кому-то необходимо, — храбро объяснила она, пытаясь игнорировать его резкость.
— Ну, мне-то — нет. Подписал сегодня контракт на бурение двух новых скважин на газ. Ну и что? Хохотать и кричать «аллилуйя!»?
— А почему бы и нет? Открытые эмоции полезны. Вы все же не айсберг, способны радоваться, я знаю.
«Да будь я айсбергом — давно превратился бы… в огромную лужу воды, — думал Джо с досадой. — Стоит мне взглянуть на нее — тут же перегреваюсь».
— Не такой я человек, Саванна, чтобы чуть что смеяться и кричать «аллилуйя!». Никогда не был — и не стану.
— А какая причина, Джо?
С мрачным видом он встал и подошел к металлической балюстраде балкона.
— Нет у меня времени на такие глупости. Чему, собственно, радоваться? Что мне едва удалось прикрыть брешь в финансовых делах фирмы? Господи, да мне просто стыдно радоваться! А когда подумаю, что стало бы с моим отцом, если б он увидел свою компанию сегодня…
«Мне… стыдно радоваться!» Никогда ей не приходилось слышать ничего более печального. Она тоже поднялась и оказалась рядом с ним.
— Вы… неправильно ко всему этому относитесь, Джо. Нельзя заниматься самобичеванием, нечего считать себя виноватым во всех проблемах компании!
— А кого же считать виноватым, Саванна? — с горечью откликнулся он.
Саванна нежно положила руку на его ладонь, ухватившуюся за черные перила.
— Вы будто забыли, Джо, что вы живой человек, как все, из плоти и крови. Никто из нас не совершенен. Посмотрите на историю своей семьи трезво. Отец ваш не супермен, просто ему повезло: он занялся бизнесом, когда еще держались приличные цены на нефть и газ. А в наше время и у него возникли бы те же трудности, что и у вас.
— На этот счет — сомневаюсь. Джозеф Маккенн не любил много говорить — он из тех, кто действовал, созидал.
Сама того не сознавая, Саванна крепче стиснула его руку, охваченная горячим искренним чувством: как облегчить, снять эту боль, тяжесть ответственности, что несет он изо дня в день? Ведь это мучает его!
— Вы тоже созидаете, Джо! Тоже делаете свое дело! А неудачи, ошибки — у кого их нет.
Он все смотрел на огни города и только теперь словно увидел ее рядом: она ему улыбается. Он и ожидал ее улыбки, надеялся поймать сердечность, радость в ее глазах.
— Вы так убеждены. С чего бы? — Мрачность не оставляла его. — Вы меня слишком мало знаете, чтоб делать такие заключения.
— А сколько надо времени, чтобы узнать человека? День, несколько недель, месяцев? — Она отвернулась, запрокинула голову и, опершись спиной о балюстраду, словно искала ответа в ночном небе. — Мои родители прожили вместе почти двадцать лет, но, по-моему, так и не узнали по-настоящему друг друга.
— Они были счастливы?
— На первый взгляд, пожалуй, да, были. По крайней мере разводиться никогда не собирались. Но моя мама… — девушка глубоко вздохнула, — понимаете, никогда она не была… довольна. Всегда хотела… большего. Например, иметь больше детей. Но не могла позволить себе снова забеременеть: семья наша все время переезжала из города в город. Как в таких условиях растить еще одного ребенка? Вот она все и откладывала свою мечту до лучших времен. А потом уже стало поздно: возраст, проблемы со здоровьем. — И вдруг она взглянула ему в глаза с упрямым, уверенным выражением. — А я, Джо, я научилась кое-чему на опыте своей матери. Поняла: нельзя сидеть, сложа руки и ждать, пока то, чего хочешь, само придет к тебе. Надо для себя трудиться изо всех сил, стараться! Жизнь никогда не бывает легкой и безоблачной. Моя мама могла бы осуществить желанное: тебе мил полный дом ребятишек — ну так имей его! А она ушла из этого мира, не получив того, к чему по-настоящему стремилась. Я намерена… не допустить, чтобы так случилось и со мной. И… с вами тоже, Джо.
