Он проворчал что-то неопределенное и, отвернувшись от нее, стал смотреть вниз, на улицу.
— Думаете, это вам удастся?
— Во всяком случае, попытаюсь.
Что она твердо знала — так это то, что уже не оставит его наедине с его грузом, поможет ему: он должен в себя поверить и как мужчина, и как отец. И он не заразит ее бациллой своей горечи, своих сомнений.
— Не могу взять в толк: если дело, которым вы занимаетесь, вам не близко, почему вы считаете себя обязанным его выполнять?
Откуда она так много знает о нем. Что он, прозрачный, что ли? Или она видит в нем то, что еще никому не удавалось? От растерянности он опять заговорил резче, чем собирался:
— Вы не понимаете, Саванна! «Маккенн дриллинг» — дело всей жизни моего отца. Он завещал мне продолжить его. Он, если хотите знать, высказал это перед смертью, как последнее желание. Я обещал ему — и не могу отступиться.
Она опять шагнула к нему, еще раз ласково дотронулась до его руки.
— Мне говорили однажды — никогда нельзя давать обещаний умирающему. Иной раз такие обещания невыполнимы.
Невыносимое страдание, желание сделать невозможное вновь проступили на лице Джо.
— Но если умирающий — человек, которого вы любите всем сердцем? И хотите, чтобы он ушел счастливым? Я думаю… надеюсь… я исполню последнюю волю отца.
— В этом… это я очень понимаю.
— Как вы можете?.. Такие вещи надо пережить на личном опыте.
Саванна убрала руку и закрыла ею глаза; постояла так несколько мгновений — и открыла лицо. Джо был поражен: настоящая боль — вот что он видит. Это впервые с тех пор, как он познакомился с ней.
— Я и пережила на личном опыте, Джо. Я потеряла человека, которого любила. Он тоже хотел, чтобы я дала ему обещание, но я не смогла.
«…которого любила»… Эти слова взволновали Джо до глубины души. Представить себе Саванну, убитую горем, — трудно, выше сил. Она и сказала-то это так спокойно; она всегда смеется, она так прекрасно улыбается… Он был уверен: эта девушка жила безоблачно, не перенесла еще в жизни никакого горя.
— Кто он был? — не удержался Джо от вопроса.
Она молчала, уставившись на носки своих белых туфель на высоких каблуках.
— Мой жених, Терри. Автомобильная катастрофа… за месяц до того, как мы должны были пожениться. Травма головы. Через две недели он умер, почти не приходя в сознание. — Она остановилась перевести дыхание.
Он ясно понимал — ей мучительно трудно вспоминать о своей утраченной любви. Надо отвлечь ее, пусть не говорит больше ничего! Но в глубине души он жаждал знать, что ее трогает, на что она надеется, о чем мечтает… Любая мелочь ее личной жизни ему интересна, он это чувствует — как и то, что рискует лишиться своего привычного полусонного внутреннего покоя.
— Я все время была с ним рядом. Иногда он силился вернуться… начинал что-то бормотать. Я разобрала: он молил, чтобы я пообещала — не буду убиваться от горя, найду другого человека и свяжу с ним свою жизнь. — Она потрясла головой и тихо улыбнулась. — Я не пообещала — невозможно было. Тогда — нет. Может, лучше бы солгать, облегчить ему… Но не знаю, как бы смогла с этим жить.
Джо вдруг понял: все, что раньше казалось таким значимым, потеряло для него всякий смысл. Господи, что с ним происходит? Как могла эта женщина сделать с ним такое? Он ведь знает ее всего несколько дней.
— Мне так жаль, Саванна, что вам пришлось через такое пройти.
Но когда она подняла глаза, в них уже не было боли.
— И я вам очень сочувствую, Джо, — вы потеряли отца. Но он в вас больше не нуждается. И сейчас время жить для себя и для Меган.
— По-вашему, это так просто?
Внезапно широкая улыбка озарила ее лицо — будто все тяжелое, что осталось в прошлом, теперь не тяготило ее, отпустило на волю. Глядя на нее, он представил: вот они танцуют с ней в темноте и ее смех проникает в него, разливаясь внутри, как тает теплый, сладкий мед… Он давно отвык от всего этого, он забыл, как надеются…
— Ну конечно, Джо. Стоит лишь прислушаться к собственному сердцу.
Бессознательно он приблизился к ней, дотронулся до ее лба, нежной руки, обхватил пальцами ее щеки, подбородок…
— Вот теперь я уверен, как никогда, что прислушиваюсь к нему.
Что-то теплое, незнакомое мелькнуло в ее глазах, когда она положила ладонь ему на грудь.
— В чем дело, Джо? Вы же всегда избегали этого.
«Должно быть, она права», — думал Джо, ощущая, как бешено колотится его сердце, пока рука стремится поймать биение ее сердца, опускаясь все ниже и останавливаясь там, где начинается, в вырезе белого воротника, ее грудь.
— А ваше сердце, Саванна, — жива ли еще в нем та любовь?
Прикосновение его руки обжигало ей кожу. По ее устремленному на него затуманенному взгляду и без слов ясно: она избавилась от боли прошлого.
— Нет, — прошептала она.
— Вот и хорошо. Не хочу целовать женщину, чье сердце занято другим.
— Джо…
Его имя — последнее, что она успела произнести, прежде чем его голова склонилась к ней.
— Тише, тише, Саванна. Вы и так… много говорите.
Он обнял ее и тесно прижал к себе, коснулся губами ее губ, ощутил их теплоту и нежность.
«Я не должна… не должна!..» — стучало у нее в голове. Но охватившие ее чувства так потрясли все ее существо, поглощенное вкусом, запахом, ощущением его близости… Нет, она не в силах ему противостоять…
Джо охватил ртом ее губы, передавая ей возбуждение, превышавшее пределы физических возможностей. Сейчас она сделала бы для него все, чего бы он ни пожелал, и даже больше… Со стоном она приподнялась на носки и обвила его шею руками. Ее полное страсти ответное чувство молнией пронзило все тело Джо. Он забыл, где они, обнимая ее. Его язык проник в ее полуоткрытый рот, руки ласкали обнаженную спину. Кожа у нее как теплый бархат, она жаждет любви, ждет его прикосновений. Как он хочет утолить эту жажду, целовать ее без конца, прижимать к себе, не отпускать…
Его губы и руки изучали ее, гладили, пока в ней не родилась дрожь, ноги не стали как ватные, а руки не прилипли к его плечам — она почти падала. Мозг ее противился этому безумию, остатки сознания твердили: вырваться, убежать — скорее, прежде чем она утратит последние силы сопротивляться и позволит ему увести себя к нему в комнату, где он будет любить ее долго и страстно… Вытянув перед собой руки, она изо всех сил, на какие только была способна, оттолкнула его. Неожиданное движение захватило Джо врасплох, и он ослабил объятия. Она высвободила свой рот из его губ, вырвалась из его рук.
Его отчаянное «Саванна!..» повисло в тяжелом, плотном ночном воздухе, а она так стремительно влетела в ресторан — сам дьявол не догнал бы… Ошеломленный тем, что произошло между ними, Джо все не мог оторвать взгляда от разинутой пасти дверного проема. «Убежала!» — металось в нем возмущенно. — Только что была так близко, отвечала на его поцелуи, изливала душу, свела его с ума — и бросила одного! Черт возьми, что это она с ним проделывает?! «А ты… ты что хотел с ней сделать?» — спросил его внутренний голос. Он тихонько застонал… и закрыл глаза. Большую ошибку себе позволил — целовать ее, держать в объятиях. Она сразу стала для него другой.
