Дэни не слышала, что дальше говорил доктор Надич, потому что чуть ли не бегом стала подниматься на чердак. Но Тимми, следовавший за ней по пятам, сказал:
— Он в моей комнате, мам. Он будет спать на моей кровати, а я у дедушки.
Дэни остановилась перед комнатой сына. Он там. Она не сразу в это поверила, но Сэм и вправду спал на постели Тимми. Грудь его равномерно вздымалась, и он даже время от времени всхрапывал.
Ей страшно захотелось войти и разбудить Сэма, но она не решалась. Зато Тимми не испытывал никаких колебаний. Он взобрался на кровать и стал будить Сэма.
— Не надо, сынок, пусть спит.
— Он попросил разбудить его, когда будут готовы яблоки.
— Он говорит правду. Я его действительно попросил, — хриплым, заспанным голосом отозвался Сэм.
Глаза Сэма от усталости немного припухли. Темная щетина покрывала щеки и подбородок, но Дэни показалось, что он никогда не был так красив.
— Сэм, яблоки готовы… почти. — Тимми радостно подпрыгивал на кровати. Сэм поморщился и осторожно придержал мальчика.
— Пойди проверь, может, уже и готовы, — предложила Дэни, обращаясь к сыну, не отрывая, однако, взгляда от Сэма. — Если они готовы, скажи Кэрри, что я разрешила тебе одно съесть.
— Здорово! Я тебе принесу самое большое, Сэм. Ты же больной.
— Спасибо, приятель.
Тимми соскочил с кровати и помчался на кухню.
Сэм и Дэни молча смотрели друг на друга. Ей так много хотелось ему сказать, но она смогла лишь вымолвить:
— Ты вернулся.
— А ты возражаешь? — Сэм с трудом сел в постели.
Дэни улыбнулась. Этот вопрос лишний раз доказывал, что мужчины сошли на землю с Марса, а женщины — с Венеры.
— Что с тобой случилось? Ты заболел?
— Да нет. Просто сглупил. Со мной это бывает.
— Не только с тобой. Расскажи все-таки, что произошло. Когда ты вернулся? Почему приехал врач?
— Садись сюда. — Сэм похлопал по кровати рядом с собой. — Я бы встал, но нога…
— Что с ногой?
— Ничего страшного, пройдет. Пришлось долго идти по снегу, вот я ее немного и перетрудил. А тут еще мороз…
— А куда ты шел в такую погоду, позволь спросить?
— Сначала я ехал по шоссе № 238. — (Дэни знала, что это шоссе вело из города.) — Но потом мотор заглох, и я пошел домой пешком.
Домой. Он сказал домой.
— И сколько же ты прошел?
— Несколько миль, должно быть.
— По такому-то снегу!
— Зато у меня было время все обдумать.
Сердце Дэни екнуло.
— Что именно?
— Например, то, как неправильно я себя вел. Боялся привязаться к Тимми и к тебе. Но больше всего я боялся самого себя: мне было страшно, что я могу тебя подвести. — Лицо Сэма, как обычно, было словно высечено из гранита, но Дэни почувствовала, что под этой суровостью кроется простая человеческая ранимость. — Поэтому я сорвался и поехал, хотя знал, что никуда не смогу уехать. И не уеду, Дэни. — Сэм сжал ее руку. — Меня гнал не страх, а стыд за то, что я все так запутал.
— О Сэм, — выдохнула Дэни и погладила его по голове.
— Мне надо о многом тебе рассказать. — Сэм взял ее руку и поцеловал в ладонь. — Но это потом. Сейчас я хочу сказать вот о чем. Хотя у меня было масса причин считать себя непригодным для семейной жизни, ни одна из них не связана ни с тобой, ни с Тимом. Сегодня я понял, что просто был самонадеян и глуп. И мне не встретились те, кто мог бы стать моей семьей. А сейчас я встретил… если, конечно, ты меня примешь.
— Сэм, — наклонившись к нему, прошептала Дэни, — ты уверен?
— Еще никогда в жизни я ни в чем не был так уверен. Ты можешь мне не верить, но я тебе это докажу.
Надежда расцвела в душе Дэни, словно первый весенний цветок, нежный, чистый и сильный, которому не страшен зимний холод.
— Знаешь, не будем решать прямо сейчас. — В силу своей уже ставшей привычкой осторожности Дэни хотела дать Сэму возможность в случае чего изменить свое решение. — Давай не будем торопиться.
— Лучше давай поторопимся.
— Почему?
— Я хочу начать нашу совместную жизнь немедленно. Выходи за меня замуж, Дэни, сейчас, сегодня. Или накануне Рождества. Мне надо многое тебе объяснить, но честно тебя предупреждаю: если хочешь испытать судьбу со мной, я не настроен на длительную помолвку.
— Ты намекаешь на мое объявление? Имей в виду, у тебя много конкурентов, — поддразнила его Дэни. — Например, один преступник, который выходит из тюрьмы в 2000 году; и я, может быть…
Закончить фразу Дэни не удалось. Сэм притянул ее к себе и прижался к ее губам таким жарким поцелуем, что все слова вмиг улетучились у нее из головы.
— В конце концов, Сэм Маклин, — сказала Дэни, когда они оторвались друг от друга, — тебе давно следовало бы сделать из меня порядочную женщину. Ты с самого начала стал меня охмурять, а ведь ты здесь не так уж давно.
— Ага, — с чисто мужской гордостью признался Сэм, сверкнув глазами. — Если я знаю, куда еду, то быстро переключаю скорости.
В это время в комнату вошел Тимми. В руках он осторожно нес на палочке огромное засахаренное яблоко. Без колебаний он залез на кровать между Сэмом и Дэни с таким видом, будто они сидели вместе вот так сто раз.
— Смотри, — обратился он к Сэму. — Я принес самое большое. Хватит нам на двоих. — Спохватившись, он посмотрел на Дэни. — А ты будешь с нами, мама?
— Ну, разве что кусочек.
Личико Тимми просияло.
— Кусай первая, — великодушно разрешил он.
Так они и сидели, по очереди откусывая от сладкого, липкого яблока, а оно все не уменьшалось. Первым сморило Тимми. Свернувшись калачиком, он заснул счастливым сном, весь измазанный липким сахаром. Сэм хотел снова поцеловать Дэни, но их губы тоже были липкими, и они, облизываясь, рассмеялись тихонько, чтобы не разбудить Тимми.
— Мы, наверно, похожи на сумасшедших, — сказала Дэни. — В нашем возрасте так быстро влюбиться… то есть, я хочу сказать, если мы на самом деле…
— Что на самом деле? Говори!
— Влюбились, — прошептала Дэни.
— Я влюбился, — с уверенностью ответил Сэм.
— И я. — Дэни улыбнулась, но глаза ее наполнились слезами. — Это такое же сумасшествие, как и мое объявление.
— Так ведь Рождество. Всякое случается на Рождество.
— Папа говорит, что Рождество существует для того, чтобы начать все сначала.
— И у нас будут замечательные годовщины именно на Рождество.
Они замолчали, держась за руки и с улыбкой глядя на ее сына… их сына. Когда Тимми зашевелился, Дэни и Сэм одновременно протянули руки, чтобы успокоить его. Они уже стали семьей, все трое, — кольцо замкнулось.
В скромном доме Дэни было, как всегда, тепло и уютно. Игрушечная семья маленького мальчика была спрятана в коробке на чердаке, где и останется на долгое время.
