– Да. Это что-то невероятное.
– Да. Все не так плохо, как после урагана «Язи», но тоже зрелище не из приятных.
Кэт кивнула с нейтральным выражением лица. Ей не терпелось перейти к главной теме. Марко видел, как дергаются уголки ее губ и как появилась легкая морщина между ее бровей.
– Так что? – спросил Марко. – Вы провели повторный анализ?
– Да, – сказал доктор Харди, снимая очки и кладя их на папку.
– И?
Бесконечно долгие мгновения доктор открывал папку, доставал из нее лист бумаги и читал отчет.
Кэт наклонилась вперед и нахмурилась:
– Что?
Доктор Харди вспыхнул.
– Прежде всего, я хочу принести вам сердечные извинения за то, что вам пришлось пройти. У нас есть строжайший протокол, который я нарушил из-за того, что был хорошо знаком с вашей мамой. – Он закашлялся. – Но теперь я могу подтвердить, что в лаборатории произошла какая-то путаница. На некоторые образцы были ошибочно приклеены неправильные ярлыки. У вас отрицательный результат анализа.
Марко почувствовал себя так, словно отразил удар лучшего в мире нападающего. С их губ одновременно сорвался возглас удивлении. Рука Кэт застыла в руке Марко, огромные глаза распахнулись еще шире. Когда она заговорила, ее голос дрожал так, словно она только что взбежала по крутой лестнице.
– Простите… Что?
– Ваш анализ показал, что у вас нет заболевания двигательных нейронов. Вы чисты и здоровы и…
Сердце Марко чуть не выскочило из груди. Она здорова. Результаты чисты.
Он испытал облегчение, лучше которого ничего не знал в жизни. Ничто не могло сравниться с ним: ни отбор на национальный чемпионат, ни оправдательный приговор его отца, ни результаты последних анализов после операции на колене, которые подтвердили, что он сможет ходить. Это… Это…
Прилив необузданной, чистой радости перехватил его горло, затруднил его дыхание.
«Она родит ребенка. Нашего ребенка».
Марко повернулся к Кэт и начал обнимать ее слишком сильно, слишком эмоционально, но, черт возьми, он не мог сдержать рвущуюся наружу радость.
Она будет жить и увидит, как подрастает их ребенок. Как делает первые шаги. Как идет в школу, ходит на свидания, вступает в брак.
Черт. Она будет жить.
Наконец, он слегка отстранился, чтобы обнять ее залитое слезами лицо, видя на нем отражение собственной улыбки.
– Чистая, – прошептала она, сияя радостью.
– Чистая, – повторил он, а затем медленно добавил: – И у нас будет ребенок.
Ее глаза широко распахнулись, она чуть заметно кивнула и произнесла:
– О да.
Кэт вздохнула. У нее отрицательный результат анализа. Она сможет родить ребенка.
Она пока еще не могла осознать эти две судьбоносные перемены. Кэт много читала о том, как реагируют люди на подобные новости. Одновременно она испытывала огромное облегчение и панику, и это было просто… невыносимо. Всепоглощающе. Ей было тяжело дышать, где-то в глубине застрял истерический смех, на глаза наворачивались слезы.
Она смотрела на Марко, который стряхивал слезы с ее щек трясущейся рукой. Как часто она сама кивала с состраданием, слушая рассказы героев, переживших жизненные трагедии, пытаясь помочь им сосредоточиться и взять под контроль свои эмоции. Но до настоящего момента она не знала, каково это на самом деле.
До настоящего момента.
Это был невероятный всплеск адреналина. Ей хотелось одновременно плакать, смеяться, танцевать, обнять весь мир. Хотелось одновременно осуществить все планы. Она вспомнила обо всех глупых, сумасшедших вещах, которые они представляли себе с Марко, соревнуясь в том, кто придумает большую глупость. Спрыгнуть на «тарзанке» с Эйфелевой башни, поехать на весь день в Диснейленд, съехать на велосипеде с Эвереста, спрыгнуть с парашютом.
Как ей хотелось жить!
После всех этих лет, когда она отказывалась сдать анализ, пытаясь не беспокоиться и не сомневаться, после невероятных мучений, испытанных после объявления первичных результатов, она могла, наконец, вздохнуть спокойно.
Все казалось сюрреалистичным, будто ей снился невероятно сладкий сон. А если прибавить к этому нежный поцелуй Марко и его очевидную радость, получался самый счастливый момент в ее жизни.
Это было… У Кэт не хватало слов, чтобы описать свое состояние. Слова «потрясающе» и «невероятно» не мог ли в полной мере отразить это судьбоносное мгновение.
Она не больна.
Покашливание доктора Харди застало Марко и Кэт врасплох. Он сидел все в том же положении, облокотившись на стол и сохраняя невозмутимый вид настоящего профессионала.
– Спасибо, доктор, – произнесла, наконец, Кэт, широко, до боли растягивая губы в улыбке. – Это лучшая новость в моей жизни.
– Пожалуйста. – Доктор откинулся на стул, проводя рукой по седым волосам. – Но мне надо обсудить с вами кое-что еще.
– Что именно?
Доктор прокашлялся и внимательно посмотрел на Кэт:
– У вашей мамы была первая группа крови, я прав?
Она кивнула.
– А у вас – четвертая.
– Да.
– В этом и заключается проблема.
– Простите, я не понимаю, о чем речь.
– Кэт, обычно в таких случаях я рекомендую пройти несколько анализов, проконсультироваться с врачами и так далее. Но я слишком хорошо знал вашу маму и поэтому не могу от вас это скрыть. – Он тяжело вздохнул. – Дело в том, что у родителя с первой группой крови не может быть ребенка с четвертой группой.
Кэт отчаянно замотала головой:
– Ну конечно, это какая-то ошибка. Давайте проведем повторный анализ.
Доктор Харди посмотрел на нее одновременно сочувственно и озабоченно:
– Мне очень жаль, но я уже трижды переделывал анализ. Никакой ошибки нет.
– Что?
Кэт застыла, чувствуя, что мозг отказывается воспринимать только что услышанное.
Итак, у них с мамой разные группы крови. И раз у одной четвертая группа, а у другой – первая, они не могут быть матерью и дочерью. А это значит, что…
– Вы хотите сказать, что моя мама не может быть моей мамой?
Доктор Харди кивнул.
– Нет, – прохрипела она. Затем взяла себя в руки и добавила более твердым голосом: – Нет, что-то не так с анализами. Это… это… как с моим первым результатом. Произошла ошибка.
– Нет. Все верно. На этот раз мы все перепроверили. И сделали все правильно. – Он замолчал на мгновение, глядя на побледневшее лицо Кэт и на ее плотно сжатые губы. – Кэт, я могу вам посоветовать специалиста…
Кэт стремительно вскочила на ноги.
– Я не могу, не могу! – прокричала она, выбегая за дверь.
Невозможно. Невероятно. Должно быть, это ошибка.
Она выбежала в приемную, затем проследовала в коридор, не слушая окрики Марко. Она стояла у лифта в ожидании кабины и пыталась хоть как-то систематизировать всю новую информацию, которую принесли ей последние дни.
