— Франко и Джастин скоро приедут. Моя жена непременно почувствует себя лучше, когда вся семья будет рядом. Она захочет познакомиться с вами, но сейчас вам нужно немного отдохнуть. Карло и Руджеро отвезут вас к нам домой.
— Можно нам сначала увидеть маму? — спросил Карло.
— Нет, сейчас очередь Люка. Лучше позаботьтесь о нашей гостье.
— Пусть Карло поедет на вашей машине, а я отвезу вас на своей, — предложил Руджеро. — Это недалеко. Наш дом виден уже за милю.
Вилла Ринуччи располагалась высоко на холме. Ее огни были заметны издалека. Когда они въехали во двор, на крыльце появилась пожилая женщина.
— Это Грета, наша экономка, — объяснил Руджеро. — Папа позвонил ей, и она приготовила для вас комнату.
Немного подкрепившись, Минни поднялась к себе. Ей хотелось побыть одной и разобраться в своих мыслях. Все произошло так неожиданно, что она почувствовала себя сбитой с толку.
Она приняла душ и прилегла отдохнуть.
Когда она проснулась, солнце уже стояло высоко в небе. Из окна Минни увидела машину, поднимающуюся вверх по холму. Когда она остановилась у дома, из нее вышли Люк и его отец. Они улыбались, и это означало, что с Хоуп все в порядке. Внутренний голос подсказывал ей спуститься вниз и броситься в объятия Люка, но ее опередили его братья. Они радостно приветствовали Тони и Люка, хлопали их по спине, шутили.
Минни поняла, что она здесь лишняя. Люк вернулся к своей семье. Его место здесь. Хоуп не была серьезно больна, и ее, Минни, поддержка оказалась ненужной. То, что произошло между ними в Риме, словно осталось в другом мире.
Она почувствовала, что наконец может расслабиться, но от этого ей не стало легче.
Когда она спустилась вниз, Люк уже ждал ее там. Он выглядел счастливым.
— С мамой все в порядке, — объявил он, заключая Минни в объятия. — Она вернется домой сегодня. Ей не терпится с тобой познакомиться.
— Должно быть, она сильно разволновалась при виде твоих повязок.
— Да, но я сказал, что легко отделался, и она успокоилась.
Настало время знакомиться с остальными. Среди них была Олимпия, черноволосая девушка, которую Минни видела на фотографии. От взора Минни не укрылось, что Олимпия не сводит глаз с Примо.
Карло отсутствовал. Люк объяснил это тем, что он поехал в аэропорт встречать Джастина, его жену и сына.
— Мне лучше уехать, — сказала Минни, почувствовав себя неловко.
— Ни в коем случае, — возразил Люк. — Я никуда тебя не отпущу, пока ты не познакомишься с мамой. Она…
Его прервал звонок телефона.
— Эдуардо? Простите, но мне пришлось внезапно уехать. Я не могу сейчас говорить. Я перезвоню вам позже, — нетерпеливо произнес он в трубку и быстро отключился.
Минни хотела спросить, кто такой Эдуардо, по тут снаружи раздался шум, и все побежали на улицу, чтобы поприветствовать Джастина и его семью.
До этого Минни видела Люка только в роли гостя. Теперь он был среди своих. Но она успела хорошо узнать его и могла заметить некоторую отчужденность. Отчасти он так и остался чужаком среди Ринуччи.
Когда ей удалось вырваться, она поднялась к себе и позвонила Нетте, которая сгорала от любопытства узнать, куда они оба так внезапно исчезли.
— Ты ведь привезешь его назад, сага? — спросила Нетта после того, как Минни все ей рассказала.
— Конечно, нет, — машинально ответила Минни и положила трубку.
Она почувствовала себя опустошенной. Она должна была это предвидеть, но ей и в голову не приходило, что Люк может не вернуться с ней в Рим. Для него поездка в столицу могла оказаться рядовым событием, которую ничего не стоило прервать, когда представилась удобная возможность.
Теперь, когда он вернулся домой, их близость могла оказаться не более чем фантазией. Они продолжат деловую переписку, но по существу все кончено.
Хоуп Ринуччи вернулась домой после обеда. Она оказалась элегантной пожилой женщиной, которая, несмотря на свой возраст, приковывала всеобщее внимание везде, куда бы ни пошла. Минни не смогла сдержать улыбки при виде того, как сыновья окружили свою мать. Они походили на преданных вассалов, отдающих дань уважения своей госпоже. Хоуп обняла всех одного за другим. Наконец ее взор упал на молодую женщину, которая молча наблюдала за происходящим.
— Вы Минни?
— Да.
Хоуп порывисто обняла ее.
— Люк сказал мне, что это вы привезли его сюда. Я благодарю вас от всего сердца.
Минни внезапно почувствовала себя неловко.
— Пустяки. Это была всего лишь короткая поездка.
Хоуп напряглась.
— Три часа в пути — не пустяк, — возразила она. — Особенно когда тебя подняли посреди ночи. Скромность делает вам честь, дорогая. Люк сказал мне, что вы ухаживали за ним после взрыва. Мы поговорим об этом позже.
— Я рада, что с вами все в порядке, — сказала Минни.
Хоуп поблагодарила ее, затем обратилась к Люку.
Вопреки их уговорам, она отказалась идти в постель, настояв на том, что среди родных чувствует себя лучше. Через полчаса приехал Франко, и Хоуп заключила его в жаркие объятия.
— Я всегда говорила, что он ее любимчик, — заметила Олимпия. — Хотя она отрицает, что у нее есть любимчики, видно, что к Франко она относится по-особому. — Увидев, что Минни смотрит на нее, девушка добавила: — Вообще, с Хоуп никогда нельзя быть ни в чем полностью уверенной.
— Она необычная женщина, — согласилась Минни.
— Она все видит, все слышит, все знает, любит брать инициативу в свои руки. И решила, что ей пора обзавестись снохами. Хоуп не из тех, кто сидит сложа руки. Джастин и Эви разошлись, но она поехала в Англию и помирила их.
— Вас с Примо тоже она соединила?
Олимпия засмеялась.
— Нет, на этот раз роль Купидона сыграл Люк.
— Он не похож на Купидона, — заметила Минни, посмотрев на Люка. — Хотя… Купидон является нам в разных обличьях. Иногда он может быть похож на хорошего друга, пока ты не готова к большему.
— За этими словами, должно быть, скрывается целая история, — предположила Олимпия.
— Да, — ответила Минни.
После ужина Минни тихо сказала Люку:
— Я иду наверх.
— Так рано?
— Не хочу показаться невежливой, но я чувствую себя лишней. Хоуп хочет побыть с семьей. Мне нужно проверить электронную почту.
Она пожелала всем спокойной ночи и поднялась к себе в комнату. Достав ноутбук, Минни попыталась сосредоточиться на работе, но это было довольно трудно. Из гостиной раздавался радостный смех, и от этого чувство одиночества, охватившее се, только усилилось.
Я здесь лишняя, подумала она. Поэтому должна вернуться в Рим, к моей семье, которой я нужна.
