Он позвонил в дверь.
Открыла Бекка. На ней было то голубое платье под цвет ее глаз и те туфли, которые он когда-то починил. Но ее лицо…
Появилась Мередит и положила руку на плечо Бекки.
— Я могу остаться, если хочешь.
Бекка покачала головой.
— Нет, мне надо поговорить с Люком наедине.
Взгляд, который, уходя, бросила на него Мередит, должен был бы его насторожить. Но в тот момент Люка больше волновала бледность Бекки. Он вошел в дом, и сетчатая дверь медленно закрылась за ним.
— Ты плохо себя чувствуешь? — с тревогой спросил он.
— Сомневаюсь, что тебя волнует мое самочувствие или мои чувства.
Бекка была сама на себя не похожа.
— Ты же знаешь, что волнует.
— Я больше ничего не знаю, Люк. Кроме того, я снова повела себя как глупая школьница, которая верит в чудеса. Мне ли, взрослой женщине, не знать, что чудес не бывает! Я думала, что усвоила урок и никогда больше не влюблюсь. Почему это снова случилось со мной? Зачем ты приехал в Оук-Корнерз и выдавал себя за того, кем не являешься?
Боль в ее лице заставила сжаться его сердце, но он вынужден был защищаться от ее обвинений.
— Я не притворялся. Мое образование позволяет мне быть прорабом. И я не соврал тебе ни в чем.
Бекка подошла к журнальному столу, взяла с него несколько листов и протянула их Люку.
— Мередит и Пола решили, что мне стоит знать правду, а не твою версию. Я была слепа! От них не ускользнула ни одна деталь. Неудивительно, ведь они знают, как танцуют, одеваются и ведут себя богатые люди. А я не отличу костюм от Армани от купленного в обычном магазине. Но ты на это и рассчитывал, не так ли? Бедная дремучая Бекка, ее так легко обмануть!
— Ты преувеличиваешь. Я никогда так не думал, Бекка. Прости, что сразу не рассказал о моей жизни. Но между нами все произошло так быстро…
Бекка отошла в сторону.
— У тебя было столько времени, чтобы сказать мне! Несколько недель!
— Бекка, я не думал вторгаться в твою жизнь.
— Тогда зачем вторгся? — спросила она дрожащим от гнева голосом.
— Потому что Тод нуждался хоть в ком-то, кто заменил бы ему отца. И потому что ты просто прелестна…
— Прелестна? Мне расценивать это как комплимент? А как ты называл женщин из этого списка? Поцелуи женщины, которая зарабатывает на жизнь тем, что печет булочки, заводили тебя? Ты, наверное, обожал занимательные беседы о моем будущем ресторане и моем сыне. Люк, для тебя это было игрой?
Гнев и отчаяние Бекки были настолько сильны, что ему не удалось бы ее переубедить.
— Я не играл. У меня были причины, по которым я сюда приехал.
— Ах, ну да, громкое имя магната Хобарта. Ты думал, что все бросятся к твоим ногам, узнав о твоих деньгах?
Причины, по которым Люк приехал сюда, было трудно объяснить. А бумаги, которые ему дала Бекка, были самым тяжелым грузом в его жизни.
В ответ на его молчание Бекка произнесла:
— Ты сказал, что не говорил мне ничего, кроме правды. Ты ошибся. Недоговоренность и ложь — одно и то же. Я думала, ты пригласил меня сегодня, чтобы поговорить о будущем. Но ты собирался сказать, что у тебя другая жизнь в Коннектикуте, что ты уедешь, когда закончишь работу здесь. Я права?
Она говорила возмущенным тоном, лицо у нее было красное.
— Бекка, сегодня я собирался все тебе рассказать и надеялся, что ты поймешь. Мне надо вернуться, но…
— Так возвращайся. Убирайся из нашей жизни, пока ты окончательно ее не разрушил. Ресторан почти закончен. Твои люди завершат работу. Я не хочу тебя больше видеть.
— Ты не можешь говорить это серьезно, Бекка.
Люк ничего не хотел, кроме как обнять и поцеловать ее, чтобы она перестала говорить эти ужасные слова и поняла, что он ее любит.
— Я никогда не была так серьезна. Пожалуйста, Люк, уходи.
— Бекка…
— Сейчас же. — Голос ее дрогнул, и Люк понял, что она боялась разрыдаться перед ним. Бекка была слишком расстроена, чтобы слушать его, а он не хотел причинять ей лишнюю боль. Может, она и права. Может, ему стоит вернуться в Коннектикут, туда, где его дом.
Выйдя из дома, Люк увидел Тода и Наоми на крыльце.
— Сколько вы слышали?
— Большую часть, — ответила бабушка таким нежным голосом, которого Люк, возможно, и не заслуживал.
— Тод…
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — заявил мальчик.
Тоду он ответил честно:
— Я поступил так, как тебе не советовал. Я скрыл от твоей мамы то, что не должен был скрывать. Не знаю, простит ли она меня когда-нибудь.
— Конечно, простит. Только нужно попросить у нее прощения. Сказать, что тебе жаль. Это так просто.
Люк взглянул на силуэт Бекки за сетчатой дверью.
— Одного «прости» иногда недостаточно.
Видеть боль в глазах Тода было так же невыносимо, как и в глазах Бекки.
Утихнет ли его боль, когда он оставит их? Сможет ли он забыть этих женщину и мальчика, завоевавших его сердце? Сможет ли жить без них дальше?
Почему те, кого он любит, уходят из его жизни? За что Бог так наказал его? Или это расплата за его богатство, будь оно проклято! Одно Люк знал точно: никогда больше он не будет изображать из себя простого парня!
Пасмурное серое небо соответствовало настроению Люка на следующий день. С утра он дал последние наставления команде и завершил все незаконченные дела. К вечеру Люк практически был готов к отъезду. Боль на лице Бекки, грусть и отчаяние на лице Тода не выходили у него из головы. Достав цыпленка из холодильника в квартирке, где он чувствовал себя гораздо лучше и комфортнее, чем в своих огромных апартаментах, Люк подумал, что должен непременно объясниться с Беккой.
Но она была слишком обижена или слишком рассержена, чтобы его слушать. Люк заходил к ней домой после работы, но Наоми сказала, что Бекка одевается и не хочет его видеть. Затем старушка как-то странно посмотрела на него, словно ждала его следующего шага, но Люк ничего не предпринял.
Капли дождя забарабанили по крыше. Вода, стекая, лилась на открытую лоджию. Шум подъезжающего «ягуара» Кромвуэлла еще больше испортил Люку настроение. Он услышал, как хлопнула дверца машины, и не стал подходить к окну. Он не хотел видеть, как Дэвид, Бекка и Тод поедут вместе в одной машине, словно счастливая семья.
Люк принялся за цыпленка. Он ожидал услышать голоса, но через несколько минут его внимание привлекли шаги на лестнице. Да, он не ошибся, легкие шаги Бекки. Это она!
Не смея надеяться на чудо, Люк подошел к двери.
Это была Бекка в черно-белом платье, подчеркивавшем ее женственность, чего не мог не заметить Люк. Дождь заметно усилился, и ее волосы от этого еще больше раскудрявились. По ее виду нельзя было сказать, что она собирается в театр. Бекка выглядела расстроенной и, очевидно, не хотела подниматься к нему.
