– Так вы, стало быть, вообще отказываете мне в здравом смысле?!
О Боже, опять у них перепалка! Неужели все сначала? Нет, ура, обошлось: увидев, что она рассердилась, он сдержался, выпил одним глотком свой кофе и встал.
– Вам бы принять аспирин – почувствуете себя лучше. – И, не проявляя больше никаких эмоций, повернулся и вышел.
Феноменальная выдержанность – когда ее не ждут от него.
Да существует ли на свете еще хоть один подобный мужчина – чтобы так его любить и одновременно ненавидеть? «Вам бы принять аспирин…» Холоден как ледышка! А чем она виновата? Правда, и он тут вовсе ни при чем… И не подумает она глотать никаких аспиринов, а лучше пойдет косить траву.
Однако к тому времени, когда вечером за ней заехал Джулиан, Пернел совсем остыла, забыла все обиды, все злые слова, заготовленные для Хантера, и снова чувствовала себя беззаветно в него влюбленной. С особой тщательностью в этот вечер она привела себя в порядок, выбрала шелковый костюм глубокого, чистого темно-синего цвета… но, когда вышла к машине, Хантеру на глаза не попалась – он словно сквозь землю провалился.
Пьеса оказалась довольно посредственной.
– Я ведь обещал тебе джин, – напомнил ей Джулиан в антракте, когда подошли к бару. – Та-ак… хорошо, что я регбист. – И стал прокладывать себе сквозь толпу путь к стойке.
Тем лучше – теперь никто не мешает ей думать о Хантере. Неужели из всего происшедшего он сделал вывод, что у него нет соперников, и она непременно предпочтет его? Бархатный баритон за спиной нарушил ее мечтания:
– В гордом одиночестве?
Пернел проворно обернулась – и глазам своим не поверила: Тримейн! Что он здесь делает? Мысли ее смешались. Неужели он последовал за ней сюда, только чтобы убедиться, что у нее действительно свидание?
– А-а, это вы! Вы не говорили, что собираетесь сегодня в театр! – воскликнула она чересчур оживленно – и тут же испугалась собственного голоса.
Вот глупость с ее стороны! Да как ей могло прийти в голову, что он явился сюда из-за нее!
Хантер удивился, кажется, ее вызову, но реагировал спокойно:
– Как бы странно это ни показалось, но я вовсе не обязан давать вам отчет.
Что ж, сама напросилась на такой ответ, но это вовсе не означает, что она так легко смирится с его высокомерием.
– Ну, вы совершенно невыносимы!
В этот момент появился Джулиан, чему она очень обрадовалась. Но последнее слово все же осталось не за ней:
– Ах, вот как! Я невыносим? Придется напомнить вам эти слова в следующий раз, когда вы попросите меня зайти к вам в спальню!
Выдав этот экспромт, мгновенно вогнавший Пернел в краску – люди ведь кругом, – Хантер умолк: что она теперь скажет? Но она молчала. Тогда, кивнув головой и не обращая ни малейшего внимания на ее эскорт, то есть Джулиана, ее суровый сосед отошел.
«Вот нахал! – разгневалась Пернел. – Всегда был таким – и остался!»
На следующее утро Пернел все еще кипела негодованием. Она справедливо его охарактеризовала. Зачем он все это наговорил ей вчера? Какая такая необходимость? Она спустилась вниз выпить чаю, так и не уяснив себе – почему он, собственно, появился в театре? В Восточном Дарнли театр всего один, но, когда она сообщила ему, что собирается в театр, это вовсе не означало – именно туда. А он как будто был уверен… Нелепо, но, видимо, так и есть, как она вчера подумала: просто решил проверить, правда ли у нее назначено свидание.
Пернел гремела посудой, безуспешно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Как он там заявил: «Придется напомнить вам эти слова в следующий раз, когда вы попросите меня зайти к вам в спальню!» Слава Богу, Джулиан – истинный друг и правильно ее понял, когда она объяснила ему эти слова – «попросите меня зайти к вам в спальню». Но Тримейну знать об этом вовсе не обязательно. А будь у нее, к примеру, более тесные отношения с Джулианом, такая неосторожная фраза могла бы завершиться трагедией. Ну что ж, пора приниматься за дела.
Приняв душ, она оделась и стала открывать везде окна: день обещает быть замечательным. Вчера она косила траву во дворе, а сегодня займется газоном перед домом. Что-то заставило ее засомневаться, заколебаться, но через минуту все в ней восстало. Она не сделала ничего дурного! Чего же ей прятаться? И потащила старую сенокосилку по дорожке вокруг дома, не удержавшись от взгляда исподтишка на окна соседа: тоже открыты. Но сам-то он, по всему, еще возлежит, хотя начало одиннадцатого.
Шум мотора старой косилки почему-то успокаивает… полоска скошена, можно повернуть в обратном направлении. Как бы не так – заглох мотор, забитый травой. Пришлось прочищать.
Вот теперь включим… и тут Пернел услышала звонок телефона. Это у нее в гостиной, – она сделала уже шаг в сторону дома, когда до нее донеслось:
– Тримейн слушает.
У него в гостиной, а не у нее! Окно открыто, но самого Хантера не видно. И нечего туда смотреть; она снова взялась за косилку, но не включила ее: голос Тримейна с явным удовольствием произнес:
– Лили, это ты? Вот молодец, что позвонила!
Последовали, видимо, излияния Лили. Пернел стало совсем скверно, и она поскорее ухватилась за спасительную рукоятку косилки. Опять Хантер:
– Хочешь, чтобы я приехал к тебе?
Скажите, как игриво, – явно они знают друг друга весьма близко. Долго же она его уговаривает… Соизволил согласиться, причем тепло, ласково:
– Для тебя, лапонька, я на все готов… Когда буду? Ну, примерно в половине первого.
Будто вонзили нож в сердце Пернел! Она отчаянно принялась толкать косилку к дальнему краю газона. Здорово он это умеет – заставлять женщин себя упрашивать! Ей лучше завести не косилку, а себя – разозлиться посильнее, лишь бы снять эту невыносимую внутреннюю боль… Но разозлиться не получалось, и, усиленно докашивая газон, девушка чувствовала – сердце ее разрывается. Она проходила полосу за полосой, как вдруг на дорожке перед домом Тримейна будто из-под земли выросла пара складных полотняных стульев. Щеки у Пернел пылали, дрожь сотрясала руки и ноги, но это не от работы, о нет… Надо, однако, приложить все силы и сохранить внешнее спокойствие. Еще несколько проходов… На пороге дома внезапно появился Хантер с подносом, на нем – кофейник, чашки.
Пернел поспешно опустила голову, будто разглядывая что-то в траве. Как поступить? Двигаться в его направлении? У него целый гарем женщин! Она попала под его чары, как и все другие… Но ведь просто неприлично не поздороваться с соседом – в конце концов, они цивилизованные люди! Главное – пусть этот новоявленный Дон Жуан и не подозревает: вот перед ним еще одна истекающая кровью жертва.
С дальнего края газона она посмотрела в его сторону: сидит на раскладном стуле, на ее территории, и уставился сюда. Пернел подошла поближе, остановилась, совсем уже собралась пробубнить что-то вроде приветствия, но он опередил ее:
