— Мы можем где-нибудь спрятаться.
— Спасибо, лучше не надо. — Ее передернуло. — Под деревьями во время грозы опасно.
Они быстро собрали вещи и тем же путем отправились назад. Прогремел следующий удар грома, и Пол ускорил шаг. Крупные редкие капли дождя упали на них, потом быстрее застучали по листьям. Дойдя до края леса, они увидели, как пригибается ячмень под сильными струями дождя.
— Лучше остаться поддеревьями, пока не стихнет дождь. — Они укрылись под большой веткой, но Энн тут же подскочила от страха, когда зигзаг молнии прорезал небо.
— Пол, я боюсь! Я лучше побегу. Если будет совсем плохо, можно будет лечь на землю.
— Ну, ладно, побежали. Но ты промокнешь.
Он схватил ее за руку, и они помчались сломя голову по тропинке через ячмень. Дождь лил стеной, и они мгновенно промокли. Серебряная молния вспыхнула в небе, и раздался удар грома, от которого, казалось, задрожала земля. Энн ахнула, и Пол, сильнее держа ее за руку, потащил за собой еще быстрее.
— Я не могу! — задыхалась она. — Я боюсь.
Они добежали до изгороди. Снова ударила яркая вспышка, и он толкнул ее на землю.
— Закрой глаза и прислонись к моему плечу.
Энн сделала, как он велел. Пол крепко прижал ее к себе, его рука тяжело лежала у нее на затылке.
— Не бойся, спокойно сказал он. — Ничего не случится. — Обещаю, все будет в порядке.
Постепенно молнии прекратились, небо посветлело, проливной ливень перешел в дождь.
Энн подняла голову.
— Уже кончилось?
— Почти.
— Через минуту уже можно будет идти, — прошептала Энн. — Он зашевелился, и она слегка отодвинулась. — Ну и вид, наверное, у меня, — невольно промолвила она.
— Я видал тебя и в лучшем, — хрипловатым голосом ответил он и прижался к ней губами.
Энн была зажата между изгородью и Полом. Его бедра вжимались в ее тело. Она ощутила тяжелый стук его сердца, когда он целовал ее снова и снова, сотрясаемый такой бурей страсти, что она сначала обрадовалась, а потом испугалась.
Энн изо всех сил оттолкнула его.
— Пол, не надо! Ты пугаешь меня.
Она увидела его сверкающие темные глаза, но тут же он опустил голову и закрыл лицо руками.
— Виноват… Я не имел права… Прости меня.
Энн вскочила на ноги и подождала, пока он сделает то же самое. Они перешли поле, перелезли через ограждение в сад и через лужайку подошли к дому. Перед дверью своей спальни она становилась.
— Спасибо, что не смеялись надо мной. Грозы пугают меня до полусмерти.
Пол коснулся ее мокрых спутанных волос.
— Даже мокрые они золотятся, — проговорил он и резко повернулся на каблуках.
Энн вошла в спальню и быстро разделась, стараясь не вспоминать его слова. В ванной она поглядела в зеркало и скорчила себе рожицу. На лбу у нее были земляные потеки, волосы висели мокрыми веревками. Но глаза сверкали, как изумруды, а губы от его поцелуев припухли и алели.
Энн налила ванну и легла в горячую воду. Это успокоило ее. Она была еще в халате, когда к ней в комнату зашла Кора и, взметнув серую легкую юбку, села на край кровати.
— Пол рассказал мне, как вы перепугались. Надеюсь, вы не простудитесь.
— Это я узнаю завтра, — улыбнулась Энн. — Сейчас я чувствую себя хорошо.
— С распущенными волосами и без косметики вы выглядите совсем, как Джилл.
Энн сделала гримаску.
— Немного постарше, и не такая счастливая.
— У вас есть все, чтобы быть счастливой. Вы молоды, красивы и, наверное, хоть завтра можете выйти замуж.
— Если мужчина этого захочет, — сказала Энн и тут же прикусила губу.
— Это Пол, да? — спросила Кора так тихо и мягко, что Энн захотелось притвориться, что она не расслышала вопроса, но краска залила ее лицо, и она поняла, что Кора поняла ответ.
— Да, — прошептала она. — Это Пол. А что, очень заметно?
— Муж не понял. Но я догадалась вчера за обедом по тому, как вы напрягались, когда кто-нибудь упоминал имя Сирины.
— Иногда мне кажется, что я сошла с ума, оставаясь с ним. Я ведь собираюсь уйти. Он видит во мне только секретаря.
Кора улыбнулась.
— «Робкий сердцем не покорит красавицу». Это ведь относится и к вам.
— Пол зациклился на прошлом, Сирина символ этого прошлого. Если он женится на ней, то сможет простить ей боль, которую она ему тогда причинила. А если не женится, то никогда не сможет выбросить ее из головы.
— Какие, оказывается, глубокие мысли содержатся в вашей головке. Это слишком умно даже для меня! Не тревожьтесь, дорогая. Все устраивается, когда меньше всего этого ждешь. Отдохните немного, а я пойду.
И Кора вышла из комнаты.
Энн задремала и очнулась только тогда, когда тихо отворилась дверь в ее комнату. С бьющимся сердцем она узнала стоящего на пороге человека.
— Я принес кофе, — сказал Пол, — хотел узнать, как вы тут.
— Со мной все хорошо, спасибо. Я просто немножко устала, должно быть из-за испуга.
— Я так и подумал. — Он передал ей кофе и, сев на край постели, нахмурил брови, глядя на нее. — Я, кажется, всегда проявляю неловкость в отношении вас. Я не имел права так терять самообладание, как случилось сегодня днем.
— Это было вызвано… — она опустила глаза на чашку, — просто тем, что я была рядом.
— Я часто бывал рядом с другими женщинами, но никогда с ними не вел себя так.
Пол повернулся к окну и закрыл его. Затем подошел к камину и включил электрообогреватель.
— Хорошо, что я зашел. А то вы схватили бы воспаление легких. Мы возвращаемся завтра после ланча. Я не буду думать завтра о работе, так что можете делать, что хотите.
Пол молча посмотрел на нее, затем отступил и слегка махнул рукой.
— Спокойной ночи, Энн. Сладких грез. Уверен, что твоя золотая головка полна ими.
На обратном пути в Лондон Пол был молчалив. Движения на дороге было мало, и он мчался так, что, казалось, колеса едва касаются шоссе. Наконец Энн запротестовала. Он немедленно сбросил скорость.
— Прости. Я не думал, что ты испугаешься.
Он поехал медленнее, и Энн успокоилась. Мягкое урчанье мотора убаюкало ее, и она открыла глаза, только когда машина остановилась. Они приехали в Хэмпстед Мьюз.
— Вы забыли завезти меня домой.
— А черт! Забыл! — Он растерянно поглядел на нее. — Но я тороплюсь. Может быть, подождете, пока я переоденусь? Я подброшу вас домой на пути в Вест-Энд.
Энн вылезла из машины и последовала за ним, оглядываясь вокруг с ощущением, что она дома.
Пол открыл дверь в кабинет и прежде, чем успел сделать еще шаг, оттуда выскочила Сирина и бросилась к нему на шею.
— Дорогой! Как я рада, что ты вернулся.
