— Фрэнк, — вскрикнула Мэри-Джейн и бросилась на авансцену. — Фрэнк!
Занавес упал. Энн бросилась в объятья отца.
— Послушай их, — прошептал Лори. — Ты только послушай!
Они вместе подошли к краю сцены, а занавес снова и снова поднимался и опускался. И с каждым разом аплодисменты становились все громче, пока в них не прорезался крик:
— Автора! Автора! — гремел театр.
Партер и ложи, амфитеатр и галерка — все требовали Пола. Энн схватила отца за руку, но слова, которые она собиралась произнести, замерли у нее на губах, когда от группы людей за кулисами отделилась высокая фигура и вышла на сцену. Лори махнул рукой Полу, чтобы он стал между ними.
— Вам придется говорить речь, — сказал он углом рта. — Иначе они никогда нас не отпустят.
Пол выступил вперед, худой и высокий. Перед ним был громадный зал. Энн не слышала, что он говорил — кровь стучала у нее в висках, сцена качалась под ногами. Она отчаянно молилась, чтобы закрылся наконец занавес. Все поплыло у нее перед глазами, и она начала медленно оседать на пол.
— Смотри! — крикнул Лори, и Пол, резко обернувшись, протянул руки, чтобы подхватить ее.
Энн пришла в себя на диване своей уборной. За дверью слышался шум голосов. У туалетного столика стоял Пол. Энн закрыла глаза и пожелала, чтобы он исчез, но когда она их снова открыла, он продолжал наблюдать за ней.
— Чувствуешь себя лучше?
— Да, спасибо.
Он подошел и сел рядом с ней.
— Я вернулся из Франции сегодня утром.
— Увидеть пьесу?
— Среди прочего. — Он откинулся назад, его бедро прижалось к ее ноге. — Успех огромный. Благодаря тебе.
— Я счастлива. Теперь тебе не надо волноваться из-за денег.
— Плевать я хотел на них! Меня волнует другое… Я так много должен тебе сказать, что не знаю, с чего начать.
— Пол, мне не нужно объяснений.
— Но ты должна выслушать. Ты ведь заставляла меня слушать себя, теперь моя очередь. Я люблю тебя, Энн. Это первое и самое главное.
— Как ты смеешь говорить мне это сейчас? — Она оттолкнула его. — Еще недавно я унижалась перед тобой, вымаливала твое внимание. — Голос ее зазвенел. — Я помню каждое твое слово, но среди них нет слова «любовь»! Я не хочу тебя видеть, Пол. Я привыкла обходиться без тебя, и ты не смеешь снова врываться в мою жизнь.
Энн не владела собой: сказалось чудовищное напряжение последних месяцев. Разрядка была ужасной. Она беспорядочно била по нему руками, но он схватил их и прижал к бокам.
— Перестань, Энн! Перестань, слышишь? У тебя есть все основания чувствовать себя обиженной, но ты должна меня выслушать. Ты не знаешь, что чувствовал я в тот день в кафе. Я отдал бы все на свете, если бы мог заключить тебя в объятия и сказать, как сильно люблю тебя.
— Почему же ты не сделал этого?
— По многим причинам. Главной из них было то, что я все свои деньги до последнего пенни вложил в постановку этой пьесы, и если бы она провалилась, я остался бы с протянутой рукой, как нищий. Таким я к тебе прийти не мог.
Энн изумленно уставилась на него.
— Ты думаешь, для меня важно, есть у тебя деньги или нет?
— Это было важно для меня. Ты молода, красива, весь мир у твоих ног. Никакой мужчина не имеет права брать в свои руки твою жизнь, если не может дать тебе все.
— У нас, кажется, разное представление о том, что такое это «все». — Она спустила ноги на пол и неуверенной походкой прошла к туалетному столику. Взяв ватку, она стала снимать грим. Их глаза встретились в зеркале, и он подошел ближе. Так близко, что она почувствовала его дыхание сзади на шее.
— Я люблю тебя, Энн.
— Но твоя гордость не позволила прийти ко мне с пустыми руками. Значит, если бы пьеса провалилась, ты позволил бы мне выйти замуж за Десмонда?
— Никогда! — Он схватил ее за плечи. — Никогда, говорю тебе! Почему, как ты думаешь, я вернулся? Потому что мне стало все равно, что у тебя успех, а у меня неудача. Я хотел увидеть тебя до начала спектакля, но нас задержал на проливе туман. Я попал в Лондон только к шести часам и не успел увидеться с тобой до премьеры. Поэтому я послал Смизи с подвеской. Я хотел, чтобы ты знала, что я здесь и жду тебя. Если бы я успел приехать раньше, как собирался, я отдал бы тебе это. — Он достал из кармана маленький черный футляр и, открыв его, достал бриллиантовое обручальное кольцо. — Оно твое, — внезапно севшим голосом проговорил он, если ты не захочешь его надеть, никакой другой женщине я предлагать его не буду.
Кто-то постучал в дверь, и Энн услышала голос отца, а потом и матери. Она протянула вперед руку. Молниеносно, словно боясь упустить мгновенье. Пол надел ей на палец кольцо.
— Я надену тебе венчальное кольцо так быстро, как ты захочешь, — прошептал он, заключая ее в объятья. — Я не осмеливаюсь поцеловать тебя сейчас, — слова тихо звучали у самых ее губ. — Если я начну тебя целовать, им придется ломать дверь, чтобы до тебя добраться! — Ответом на его слова был взгляд с таким призывом, что он оттолкнул ее от себя: — Энн, не соблазняй меня.
Она схватила его руку и прижала к губам.
— Нам о стольком надо поговорить. Пол, но на это у нас с тобой есть вся жизнь.
— Дорогая, — он протянул руку к двери, — ты готова?
— С тобой, любимый, всегда, — прошептала она.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
