Друзья! Что ж, несмотря на все, что их разделяло, им удалось стать друзьями. И хотя он относился к дружбе настолько же предубежденно и настороженно, насколько она просто и беззаботно, все же у них нашлось достаточно общих интересов, которые их сближали. Вопрос в том, что за этим последует?
Казалось неизбежным, что они станут любовниками. Невозможно долго сдерживать и гасить взаимную страсть, тем более что она подобно гейзеру вырывалась наружу. Оба это понимали, и каждый по-своему с этим мирился. Но Рида беспокоило, что, если они станут любовниками, из их отношений уйдет эта непринужденность и легкость.
Секс все это изменит, иначе и быть не может. Физическая близость поколеблет начавшую зарождаться между ними близость духовную. И хотя он безумно ее желал, его пугало, что тогда он рискует потерять ту живую и беспечную Мадди, какой она была прежде. Словом, он переживал тяжелейшую душевную борьбу, то склоняясь к мысли немедленно прекратить эту детскую игру в славных товарищей и перейти к нормальным взрослым отношениям, то впадая в отчаяние от перспективы получить совсем другую Мадди, и конца этим мукам он не видел.
Однако порой ему казалось, что рискнуть все же стоит. Если все хорошенько продумать и правильно себя повести, может, он сумеет сохранить для себя и прежнюю, и новую Мадди. И какое имеет значение, что он проявит себя хладнокровным и расчетливым, если в результате оба будут довольны?
Стоило ему успокоиться на этом варианте, как вдруг опять возникали сомнения, новые опасения, и все продолжалось снова и снова, а в голове маячил образ Мадди, с детски радостным смехом скармливающей крошки хлеба слетевшимся со всего парка голубям.
У него на столе запищал зуммер, и он понял, что опять грезил наяву.
— Да, Ханна?
— На первой линии ваш отец, мистер Валентайн.
— Спасибо. — Рид включил связь. — Папа?
— Рид, я слышал, Селби принял на работу еще нескольких независимых промоутеров. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Риду уже доложили о наплыве независимых промоутеров звукозаписи в «Галлоуэй».
— Вижу, ты не зря просиживаешь штаны в баре своего гольф-клуба. Ты там подцепил этот слух?
— Естественно.
— Действительно, ходят разговоры, что кое-кто из сорока крупнейших радиостанций подвергается давлению, их уламывают внести в свои списки музыкальных программ определенные записи. Но я бы не сказал, что это новость. Поговаривают о взятках, но ничего определенного.
— Этот Селби тип скользкий. Если услышишь что-то конкретное, скажи мне, хорошо?
— Обязательно.
— Никогда не одобрял этой идеи платить за то, чтобы твои записи запускали в эфир, — проворчал Эдвин. — Ну да ладно, это старая песня, а я думаю о новой. Хочу посмотреть репетицию нашей постановки. Пойдешь со мной?
Рид посмотрел на настольный календарь.
— Когда?
— Через час. Конечно, полагается заранее предупреждать. Им хотелось бы показать себя спонсорам в самом выгодном свете, но я люблю делать сюрприз.
В расписании на утро значились две деловые встречи, и Рид хотел сначала отказаться. Но затем передумал и решил перенести встречи на другое время.
— Хорошо, встретимся у театра в одиннадцать.
— Может, потом пойдем на ланч? За счет твоего старика, а?
Значит, ему тоскливо, решил Рид. Значит, несмотря на клуб, многочисленных друзей и возможность путешествовать по миру, Эдвин чувствовал себя одиноким.
— Постараюсь нагулять аппетит, — пообещал Рид и, положив трубку, занялся изменением расписания встреч.
Одергивая Рида, чтобы он не шумел, Эдвин проник в театр украдкой, как озорной мальчишка без билета.
— Мы незаметно сядем где-нибудь подальше от сцены и посмотрим, за что мы платим.
Из-за спины отца Рид увидел на сцене Мадди в объятиях мужчины, и от резкого укола ревности даже остановился в проходе.
Обвив руками шею мужчины и закинув голову, она смотрела на него со счастливой улыбкой.
— Джонатан, это было прекрасно! Я могла бы танцевать с тобой целую вечность! — услышал он ее восхищенный голос.
— Ты говоришь так, будто все кончено. У нас с тобой впереди много времени.
Рид окаменел, когда партнер поцеловал ее в лоб.
— Пойдем домой, ко мне.
— К тебе? — Даже на расстоянии Рид почувствовал, как тревожно напряглась Мадди. — О, Джонатан, я бы с радостью, правда! — Она слегка отстранилась, но он схватил ее за руку. — Только я не могу. Я должна… Мне нужно рано быть на работе. Понимаешь? И потом, мама. — Она отвернулась от партнера, так чтобы публика могла видеть по ее глазам, что она лжет, тогда как Джонатан этого видеть не мог. — Понимаешь, она нездорова, и мне нужно быть рядом, на всякий случай.
— Какая ты добрая, Мэри, заботливая!
— О нет! — виновато и грустно отвечала она. — Нет, Джонатан, я вовсе не добрая.
— Не говори так. — Он снова обнял ее. — Ведь я люблю тебя.
Еще один поцелуй! И хотя Рид прекрасно сознавал, что это лишь игра, сердце его будто сжала холодная рука.
— Мне пора идти, — быстро проговорила она. — Правда, уже пора. — Вырвавшись из его объятий, она побежала к правой кулисе.
— Когда я снова тебя увижу?
Она остановилась, изображая внутреннюю борьбу.
— Завтра. Приходи к шести в библиотеку. Я буду тебя ждать.
— Мэри… — Он двинулся к ней, но она остановила его умоляющим жестом:
— Завтра, завтра! — и убежала со сцены.
— Хорошо! — раздался громкий голос режиссера. — Здесь у нас будет пятнадцать секунд на перемену декораций, так что вы успеете выпить воды. Ванда, Роза, займите свои места. Свет не гаснет. Выход Мадди.
Мадди снова выбежала на сцену, где Ванда сидела в кресле, а Роза прихорашивалась перед зеркалом.
— Ты опоздала, — лениво протянула Ванда.
— А ты что, поставлена следить за нами? — раздраженно спросила Мадди, манеры которой уже стали резкими и грубыми.
— Просто Джеки тебя искал.
Мадди, которая собиралась надеть на голову парик с рыжими кудрями, так и застыла с поднятыми руками.
— И что ты ему сказала?
— Что он не там тебя ищет. Ну, чего уставилась? Да не трусь ты, я прикрыла тебя.
— Ага, я свидетельница, — подтвердила Роза, щелкая жвачкой и старательно оправляя свой оранжевый с розовым костюм.
— Ну, спасибо тебе.
Мадди сдернула юбку, оттолкнула Розу в сторону и, сев перед зеркалом, стала делать макияж.
— Не за что, мы должны прикрывать друг дружку. — Ванда лениво следила, как Роза репетирует свой танец. — А только ты дурочку валяешь, вот что я тебе скажу.
— Обойдусь без твоих поучений! — крикнула Мадди, уйдя за ширму и перебрасывая на нее снятую блузку. — Сама во всем разберусь.
