– Я никогда ее не любил, – вдруг торопливо сказал Тристан. – Я только хотел защитить ее. И я сам забыл о Габриеле. Я был слишком занят работой…
– Вы старались спасти своего отца от унизительного разорения.
– Вы знаете и об этом? – удивился Тристан. – Вы знаете о моем отце?
В это мгновение Алана осознала всю глубину его страданий: отец, с каждым днем отдаляющийся от него, готовый исчезнуть в непонятной стране теней; отчаяние и гаев самого Тристана против несправедливости судьбы, лишившей его возможности творить.
– Вы поступили мужественно, Тристан, вы сделали правильный, но гибельный для себя выбор. Вы не отвернулись от вашего отца и вашей жены, но пришли к ним на помощь. Я не могу поверить, что вы по своей воле отвернулись от сына. Шарлотта воздвигла между вами стену, но Габриель был слишком мал, чтобы понять это, а вы слишком подавлены заботами. Но не все потеряно, Тристан. Скажите мне, что не все еще потеряно между вами и Габриелем…
– Он знал, Алана, – сказал Тристан, и она почувствовала, каких усилий ему стоит это признание, и в то же время какое облегчение оно ему принесло. – Габриель с самого начала знал, что я собирался отправить его к Бет. Но теперь он меня простил. Он дал мне еще один шанс исправиться. Ведь и он пожертвовал всеми своими желаниями, чтобы я снова мог улыбаться. Обещаю, что на этот раз не подведу его. Я постараюсь возместить ему потерянное…
– Не стоит больше тратить время на напрасные сожаления, – остановила его Алана, прижав кончики пальцев к его губам.
Но ее собственная душа была переполнена горькими сожалениями, и у нее не было сил с ними бороться. Теперь Габриель навсегда поселился в сердце отца, Тристан вновь обрел сына и вновь обрел себя, покончив с прежними обидами и бессмысленными угрызениями совести. Вновь в его груди билось отзывчивое сердце мальчика, с которым встретилась Алана в то далекое незабываемое Рождество.
А она, Алана, что будет с ней? Она выполнила свой долг. Кончились отпущенные ей судьбой волшебные дни, что начались, когда она через окно проникла в дом Тристана и в его мир.
Но как заставить себя уйти, когда ее губы все еще хранят тепло его поцелуя, а ее тело – ласку его прикосновений? Как покинуть Тристана, если она полюбила его навечно? Маленькой девочкой она обожала удивительного мальчика, он был для нее героем, равного которому она не встретит за всю свою жизнь. И теперь она все так же преданно любит этого удивительного человека, но не фантастического героя, а мужчину из плоти и крови, который страдает, ошибается, упорствует и побеждает себя.
«Я люблю тебя, Тристан! Если бы ты принадлежал мне, я не стала бы прятать тебя в темнице, вдали от света и ярких красок, которые для тебя – жизнь. Со мной ты взмыл бы к самому небу…»
Но они не могли вечно сидеть на крыше. Еще до рассвета они вернутся в мир, в котором Алана останется нищей бродяжкой, а Тристан – хозяином богатого дома с картинами в золотых рамах, фортепьяно и шкафами, полными книг.
Ладонь Тристана коснулась ее лица, отодвигая в сторону пряди волос, рука была теплой, жесткой и пахла имбирным печеньем Габриеля. И еще она пахла надеждой.
– Как же мне отблагодарить вас, Алана? За Габриеля. За чудесное Рождество. Загадайте желание, ангел, и поведайте о нем звезде, а я его обязательно выполню.
Алана смотрела ему в глаза и страшилась признаться. Как посмеет она открыть ему свое единственное желание, прежде чем покинуть этот дом? Она прочла сочувствие в его взгляде и решилась.
– Поцелуйте меня, Тристан, – попросила она.
Он взял в ладони ее лицо и поцеловал ее с такой нежностью, что у нее затрепетало сердце. Его язык, словно пробуя, слегка раздвинул ее губы.
Она вскрикнула от удовольствия, и язык проник внутрь, зажигая огнем ее тело, делая его покорным и слабым. Ее пальцы коснулись темных прядей волос у него на виске.
– Милая, милая Алана, – прошептал он у самых ее губ. – Как я хочу тебя…
Сладкая музыка нежных слов звучала вечной песнью любви. Радость, торжество, нетерпение овладели Аланой, смелые слова сорвались с губ, поразив ее саму своей дерзостью:
– У меня есть одно, последнее, желание, Тристан.
– Какое же, ангел?
– Люби меня. Сейчас же. Я хочу, пусть всего один раз, почувствовать твои объятия.
Вместо ответа он взял ее на руки и бережно, словно драгоценный хрустальный сосуд, перенес через подоконник в комнату, из холода ночи в тепло любви.
Огонь в камине освещал мягким светом кровать, свет и тени играли на лице Тристана, подчеркивая его благородство и одухотворенность, ту внутреннюю силу и красоту, которые мог передать только величайший из художников, и Алана не могла насмотреться на любимые черты.
«Как я люблю тебя!» – повторяла она про себя, не решаясь произнести эти слова вслух.
– Ты уверена? – спросил Тристан и прикоснулся пальцами к ее губам. – Ты уверена, что хочешь именно этого?
«Я столько ждала тебя, и это мой последний шанс. Подари мне одну эту ночь, чтобы жить воспоминанием о ней всю оставшуюся жизнь». Она не могла, не осмеливалась открыть ему, что она дочь нищего уличного торговца и что Тристан так же далек от нее, как мерцающие в высоте звезды. Он подарил их ей целую горсть, спрятанную в той прозрачной волшебной подвеске, но она отдала бы их все без сожаления в обмен на самого Тристана. Как заставить его понять, что они должны дать выход своим чувствам и им не надо их скрывать?
– Ты обещал мне, Тристан, что выполнишь любое мое желание. Прошу тебя, обними меня.
Он схватил ее в объятия и прижал к себе с такой силой, что она еле устояла на ногах, цепляясь за него ослабевшими руками.
С такой же силой его язык погрузился в ее рот, и это уже не было то прежнее осторожное прикосновение, а резкое движение, репетиция того, чем очень скоро займутся их тела.
Его рука расстегивала одну за другой пуговицы платья у нее на спине, и каждое прикосновение вызывало в ней дрожь желания.
Ее неловкие пальцы, путаясь, расстегивали пуговицы на его рубашке, обнажая загорелую кожу, с трудом удерживаясь, чтобы не провести ладонью по его груди, покрытой жесткими темными волосами.
Ее жизнь в трущобах была постоянной борьбой с их обитателями, покушавшимися на ее добродетель. Для них целомудрие было товаром, который можно легко обменять на деньги, а деньги потратить на покупку джина. Алана как тигрица охраняла свою добродетель, живя несбыточной мечтой о Тристане Рэмзи, которому она когда-нибудь подарит свою невинность.
Сегодня был тот самый день, когда сбывались все желания, последний день, после которого ей уже не о чем будет мечтать.
