— Что за крик? — Голос графини был холоден как лед. — Как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне? Сеньорита, вы уверены, что сумеете справиться с этим трудным ребенком?
— Конечно, — не менее холодно ответила Джейн. — Тем более что эти трудности создаются специально.
— Вы дерзите!
— Нет, всего лишь говорю правду. — Она положила руку на плечо Себастьяна. — Дорогой, иди в дом и подожди меня.
— Я хочу остаться здесь! — Мальчик поглядел за спину Джейн и радостно запрыгал. — Дядя Энрико, а Джейн и бабушка ссорятся!
— Что здесь происходит? — Граф обвел присутствующих холодным взглядом. — Почему Мария плачет?
— Буря в стакане воды, — недовольно заявила графиня. — Но я должна сказать тебе, дорогой Энрико, что сеньорита Колдер недостаточно подготовлена для того, чтобы заботиться об этих детях Она подает им плохой пример. Я требую, чтобы ты немедленно рассчитал ее!
— Ты опоздала, Монсерат. — Красивые губы Энрико слегка сжались. — Кажется, сеньорита разделяет твою точку зрения и еще вчера вечером заявила об уходе.
— Как? — вздрогнула Монсерат. — И кто же займет ее место?
— Кузина Хуаниты. Правда, ее еще надо найти. — Энрико повернул Марию лицом к себе. — Что такое, маленькая?
— Бабушка говорит, что я воровка!
Графиня пожала плечами.
— Я только сказала, что не повезу Марию на ланч к своим друзьям, пока ее поведение не улучшится.
— Тогда я сам приглашаю тебя на ланч, дорогая, — сказал Энрико и пальцем утер ручьем побежавшие слезы девочки. — Ступай умываться и одеваться.
Улыбка Марии напомнила солнечный лучик, прорвавшийся сквозь тучи, но взгляд, которым девочка напоследок наградила бабушку, был полон злобы. Себастьян нехотя поплелся следом за сестрой.
— Мой милый Энрико, ты не можешь бросить гостей на произвол судьбы! — пропела графиня. — Что подумает Кармен?
— Это твои гости, — отрезал Энрико. Его задумчивый взгляд упал на перстень. — Я вижу, ты снова надела кольцо Сальвадоре. — Он сделал паузу. — Я еще раз требую, Монсерат, чтобы ты немедленно вернула мне кольцо. Это больше не твоя собственность.
— А я повторяю, дорогой Энрико, что буду счастлива вернуть его твоей нареченной, и никому другому. Так велит традиция. — Меняя тему, графиня смерила Джейн суровым взглядом. — Вы еще здесь, сеньорита? Вам следует переодевать Себастьяна!
— Думаю, Джейн, вам и самой следует переодеться, — учтиво сказал Энрико. — Мы вскоре отправимся.
На графе были темные брюки и белая шелковая рубашка с расстегнутым воротником и засученными рукавами. Ничто не говорило о том, что совсем недавно он был взъерошен и небрит. Джейн нервно облизнула губы.
— Вы ждете, что я поеду с вами?
— Естественно. — Он пожал плечами. — Пока не прибудет замена, вы продолжите выполнять свои обязанности. Мы поедем на машине, и Марии потребуется сопровождающий— на случай, если она снова испугается или ей станет плохо. — Энрико посмотрел на часы. — Пятнадцати минут вам хватит?
Джейн кивнула и шмыгнула во флигель. Поднимаясь по лестнице, она слышала, как графиня яростно трещит по-испански, а Энрико холодно бросает ей в ответ лаконичные реплики. Увидев, что дети с интересом прислушиваются к разговору, Джейн решительно отогнала их от окна и закрыла ставни.
— Они ссорятся из-за большого красного кольца, которое носит бабушка, — доложил Себастьян, когда Джейн повела обоих в душ.
— Это не ее кольцо! Она не должна носить его! — страстно заявила Мария, когда Джейн намылила ей шампунем голову, чтобы смыть хлорку с волос. — Я слышала, как папа много раз говорил об этом маме!
— Это дело взрослых, а вовсе не ваше, — твердо сказала Джейн и переключила их внимание: — Лучше подумайте, что вы наденете.
С Марией проблем не было. С важным видом девочка облачилась в красную юбочку и белую блузку, а потом стала сушить волосы феном Джейн.
Однако засунуть Себастьяна в выбранные Джейн в расчете на вкусы графини бархатные шорты и шелковую рубашку оказалось намного труднее.
— Ненавижу эту одежду! — проворчал малыш и вдруг хитро улыбнулся. — Я люблю ходить на ланч к друзьям бабушки. Они дарят мне подарки!
— У тебя и так слишком много игрушек, — буркнула Джейн, зачесывая мальчику волосы назад.
Когда дети оделись, Джейн снабдила их книжками с картинками и послала вниз, строго-настрого велев сидеть тихо, не пачкаться и не ссориться.
Я играю с огнем, сказала она себе, торопливо надевая узкое светло-желтое платье с разрезом и стягивая волосы на затылке лентой того же цвета. Но мне безразлично все, кроме возможности побыть с ним еще раз… хотя бы недолго.
Вскоре в гостиную большого дома вошли невероятно чистые и опрятные дети. Отложив журнал, Паула обняла сына и дочь и велела им не шалить. В этот момент графиня властно окликнула внука и повлекла к выходу.
Когда Себастьян отбыл, помахав всем в окно, Энрико подогнал к подъезду свой автомобиль.
— Я хочу сидеть впереди! — заявила Мария, оказавшись в роскошно отделанном салоне.
— Нет, маленькая. — Не слушая протестов, Энрико решительно усадил ее на заднее сиденье и приподнял брови, увидев, что Джейн устраивается рядом с девочкой.
— Это что такое?
— Вы же сами сказали, что могут быть проблемы, — спокойно ответила Джейн и твердо посмотрела графу в глаза.
Наступила короткая пауза.
— Простите меня, Дженни. Хорошо, что напомнили. — Энрико улыбнулся Марии. — Давай поиграем, дорогая. Сделай вид, что ты принцесса, я твой шофер, а Джейн — фрейлина.
— А где мой принц? — недовольно надула губки девочка.
— Придется немножко подождать. Но в один прекрасный день он непременно появится, можешь не сомневаться. — Энрико сел за руль и включил двигатель. — Ну что ж, вперед! — провозгласил он, обернувшись. — Куда прикажете, принцесса?
— В город, дядя Энрико, ты сам так сказал, — засмеялась девочка.
— А вдруг я забыл? Ты должна указывать мне направление, иначе мы заблудимся. Но говорить тебе придется громко, потому что я старый и глухой.
Довольно хихикнув, Мария стала смотреть в окно, дожидаясь первого дорожного знака.
Иногда на пути попадались выбоины и машину трясло, а однажды навстречу промчался грузовик, при виде которого Мария побледнела. Но тут Джейн негромко подбодрила девочку, и веселая игра продолжалась до самого города.
— Спасибо вам, — пробормотала Джейн, когда они вышли из машины на площади в центре города. — Вы были очень добры.
— Пожалуйста, — слегка насмешливо сказал граф. — А вы думаете, что жестокость — это моя наследственная черта?
