— Да я просто на всякий случай.
— Ничего не знаю, ничего не слышала, ничего даже не предполагаю, — словно клятву произнесла Яна. — Но в «Желтухе» уверяют, что очень яркие снимки вышли. Становишься светским персонажем.
— Вот это как раз меня абсолютно не радует.
— Понимаю. Могут быть неприятности.
Распрощавшись с подругой, я вернулась в постель.
— Что, уже поздравляют с боевым крещением? — веселился Виталий.
— По-моему, ничего смешного. — Я не разделила его игривого настроения. — Первые полосы нам с тобой обеспечены. Про «Желтуху» уже точно знаю.
— Нейтрализуем. — Его, кажется, совершенно не смутили мои слова.
— Каким, интересно, образом? Всем рот не заткнешь. Тем более мы с тобой такой лакомый кусочек поднесли.
— Забить можно только одним способом: если информация, которую сообщим мы, покажется горячее той, на которую они ставили.
— И что ты им можешь предложить? — скептически отреагировала я. — Встречу с инопланетянами?
— Да нет. Гораздо более интересное и реальное. — Теперь Виталий взирал на меня с каким-то хитрым и хулиганским видом.
— Неужели решил рассказать про свой брак? Не надо, прошу тебя! Не стоит того!
— Я хочу рассказать про наш с тобой брак.
— Про наш? — уставилась на него я.
— Ну да, — продолжал он. — Тебе не кажется, что это будет куда более сногсшибательная новость, чем набитая морда Димки?
— Бесспорно, только зачем врать?
— Врать? Ты отказываешься выйти за меня замуж?
— Я… но… мы… — в полном замешательстве бормотала я. — Мы только-только познакомились…
Он нетерпеливо перебил меня:
— Знаю, знаю. Вот поженимся, и познакомимся поближе. Надеюсь, ты не разочаруешься. Хотя, по-моему, мы и так достаточно хорошо знакомы. Даже через некоторые испытания прошли, достойно их выдержали. Я из-за тебя даже успел человеку морду набить, ты меня спасла, причем два раза. Первый раз физически: обогрела, одела, накормила. А второй — морально: честно промолчала. Сколько и чем нам еще надо проверять свои чувства?
— Иными словами, ты делаешь мне предложение? — не веря своим ушам и внутренне обмирая, спросила я.
— Да. Делаю тебе предложение своей руки, сердца и всего движимого и недвижимого имущества.
— А мама? Ты и меня собираешься от нее скрывать?
— О, на этот счет можешь быть спокойна. Ты маме очень понравилась.
— Ты… ты… неужели заранее ей сказал, что собираешься на мне жениться?
— Нет, конечно! — Он засмеялся. — Но она сама мне в тот день сообщила: «Наконец-то на тебя работает нормальная, серьезная женщина, а не эти свистушки». А потом посоветовала обратить на тебя внимание, потому что, судя по паспорту, ты не замужем.
— У-у, — скорбно протянула я. — Оказывается, ты так торопишься сделать мне предложение не потому, что влюбился, а потому, что я единственная женщина, которую одобрила твоя мама?
— Мнение мамы — важный аргумент, — хихикнул он. — Только если бы я в тебя до такой степени не влюбился, никакая поддержка мамы не помогла бы, — возопил он. — Я так и не понял: ты согласна или нет?
— Согласна, хотя и боюсь.
— Чего? — удивился он.
— Жизнь изменится.
— Моя, между прочим, тоже.
— И тебе не страшно.
— Вовсе нет. Я хочу ее поменять. И я очень счастлив!
Я обняла его.
— И я тоже очень счастлива. Но все равно мне немножечко страшно.
— А казалась мне такой храброй.
— Потому что настоящая храбрость — это хороню преодоленный испуг.
— О-о, а ты, оказывается, еще и философ. Тогда мы с тобой точно не пропадем.
Он вскочил с кровати.
— Сейчас пресс-секретарю позвоню.
— Может, сперва маме? — спросила я.
— Как ты о моей маме заботишься! Нет, сначала пресс-секретарю, а потом мы маме не позвоним, а просто к ней нагрянем.
— Вообще-то мне на работу нужно, — робко напомнила я.
— Ничего. Задержишься. — Эге! Он уже начинал мной командовать!
Впрочем, я и сама не особо рвалась в «Воскресную неделю». Ничего хорошего меня там не ждало. Вчера надебоширила, материал о Лилитином дне рождения не готов, а о грядущем замужестве сама сообщать не собиралась, пусть из прессы узнают! Или от ливанцевского пресс-секретаря. Больше впечатления произведет.
Виталий, держа в руках телефон, опять захихикал:
— Ой, я сейчас до того нашу пресс-службу обрадую! Они ведь давно меня уговаривали себя попиарить. Убеждали: хоть придумайте что-нибудь про себя. Вот и пускай теперь наслаждаются.
— Если честно, я предпочла бы это сделать тихо.
— Я тоже, — заверил он. — Но сейчас наш единственный с тобой выход — сделать это не просто громко, а очень громко, чтобы стереть осадок от вчерашнего вечера. Да и друзья, родственники и знакомые столько уже ждут моей свадьбы, что не простят, если я зажму ее. В общем, придется тебе набраться мужества и потерпеть.
— Чего не сделаешь ради любимого! — воскликнула я. — Даже замуж за него публично выйдешь.
— Рад, что у тебя здоровое чувство юмора, — одобрил мою реакцию он. — Уверен, оно тебе еще очень пригодится в нашей, надеюсь, долгой семейной жизни.
— Какие мрачные предсказания.
— Совсем не мрачные. Я тебя таким образом деликатно готовлю к тому, что жизнь со мной может оказаться не очень простой, как-никак, я — публичный человек.
— Постараюсь справиться.
— Кто бы сомневался, только не я!
Пресс-служба, повизжав от восторга, принялась за работу, а мы с Виталием поехали к его маме.
Элеонора Карловна не завизжала, однако и в обморок не грохнулась. Короче, обошлись без скорой. Твердо глядя мне в глаза, она сказала:
— Теперь я за Виталия спокойна. — И, переведя взгляд на сына, добавила: — Наконец-то он понял, на ком надо жениться. Видно, дорос наконец. Теперь есть надежда дожить до внуков.
Тут мне стало ясно: не только моя жизнь с Виталием грозит быть непростой, но и отношения со свекровью, при всем ее одобрении моей кандидатуры, будут не без нюансов. Ну да к трудностям не привыкать. И мне не двадцать лет. В случае чего постою за себя, а когда надо, на компромиссы пойду. Жизнь и этому научила. И вообще, все это ерунда и мелочи, если любишь! А я люблю!
На работу, по совету Виталия и по здравому собственному размышлению, решила в тот день вообще не ходить. Позвонила, сказалась больной, материал о Лилите обещала написать и переправить по электронной почте.
Разговаривали со мной настороженно. Видно, информация о вчерашнем вечере дошла только неофициальная, и оргвыводов еще не делали. И впрямь, лучше мне отсидеться.
Виталий уехал к себе домой, потом — на работу, а я в состоянии полной эйфории попыталась заставить себя писать. Основную часть материала настрочила на автомате, а вот как дошла до себя, дело застопорилось. Писать, что из-за меня возник скандал или не писать? И если да, то как? Впрямую, с именами, или намеками? От первого лица, словно со стороны? Никогда с подобным не сталкивалась!
