— Нет. Просто я тебя потеряла. С кем ты говорил?
— С командой из Литвы.
— Ты и по ночам будешь думать о работе? — сказала она немного раздраженно.
— Просто я дал им знать, что благополучно прибыл, — сказал он. — Они беспокоились, что я не долечу вовремя. — Он взял ее за руку. — Иди сюда.
Не веря его словам, Алекс все же приблизилась к нему. Он посадил ее к себе на колени.
— Моя сладкая малышка Алекс, — нежно произнес Рис.
— Мне с трудом верится, что мы поженились.
— А мне нет, — засмеялся он. — Но как у всякого женатого человека, у меня есть еще и другие обязанности, которые следует выполнять.
— Неужели? Какие же?
— Ну, скажем, для начала вот такие. — Он развязал поясок на ее халате и просунул руку внутрь, поглаживая ей груди и наблюдая, как ее губы приоткрылись от нахлынувшего желания.
Они вновь любили друг друга, и когда наконец поднялись, было почти девять часов. Рис настоял, чтобы завтрак им принесли в номер. Погода вновь была чудесная. Они решили зайти в кабачок, перекусили там и возвратились в номер.
— Как мне помнится, — сказал Рис, — ты как-то принимала душ вместе со мной.
Он повлек ее в ванную, раздел, и они стали под струи воды. На этот раз все произошло, как и должно было произойти прежде. Они любили друг друга, стоя под душем.
Затем Рис вытер ее досуха, и они устроились в постели. Лежать рядом с ним при дневном свете Алекс показалось чуточку неловким. Перевернувшись на живот, она приподнялась на локтях. Рис лежал с закрытыми глазами, и она решила рассмотреть его, восхищаясь его фигурой, разворотом плеч и сильными руками. Придвинувшись к нему, она стала кончиком пальца проводить по венам, проглядывавшим сквозь кожу на руках, потом дошла до бедер, где кончался загар и начинался белый участок тела, потом по ногам, где снова начинался загар. Это оказало на него определенное воздействие, которое заставило ее затаить дыхание.
— Ах ты, сладострастная киска, — пробормотал Рис, не открывая глаз.
— Неужели? — сказала она удовлетворенно и снова дотронулась до него.
Рис улыбнулся.
— Я начинаю думать, что ты скоро сможешь стать неплохим возбудителем.
Алекс прижалась крепче, — полулежа на нем, но вдруг одним рывком Рис посадил ее на себя, чего он раньше не делал. Он хотел ее и держал так, чтобы она чувствовала это.
За последние восемнадцать часов они имели близость четыре раза, ее чувственность уже достаточно пробудилась, чтобы ощущать радость любви и полное удовлетворение от нее. Она заметила, что теперь ее тело инстинктивно изгибалось, покачивалось и требовало продолжения. Взяв ее за бедра, он то приподнимал, то опускал ее, постепенно разжигая огонь страсти и ведя ее к кульминации.
Лицо у него напряглось, скулы обострились, когда подошел пик удовлетворения. Он поддерживал ее одной рукой, а другой взялся за грудь.
— Моя прелестная Алекс, — шептал он. — Ты должна многому научиться. И я постараюсь научить тебя.
— Научи меня, — сквозь стон бормотала она. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы чувствовал то же самое… что чувствую я.
Он обхватил ее ногами, держа прямо перед собой, потом взял за волосы и наклонил голову так, что смог поцеловать ее таким поцелуем, в котором слилось все — и страсть, и желание. Она поцеловала его в ответ, инстинктивно чувствуя, что их близость приобретает новое качество, не похожее на ту обязательную близость в первые часы брачной ночи. На это раз она разбудила в нем безоглядную, почти животную страсть, которая пронизывала его всего.
Апекс считала прежние соития прекрасными, но это не шло ни в какое сравнение. Она даже испугалась, что у нее помутится разум от необыкновенного приступа наслаждения, который сотрясал ее и, казалась, никогда не кончится. Тело Риса вздымалось и опускалось под ней, его пальцы впивались в ее кожу все сильней и сильней в преддверии заключительного взрыва. Где-то вдалеке до ее уха донеслось легкое дребезжание. Она подумала, что звенит у нее в голове. Но Рис остановился и выругался. Она поняла, что это телефон.
— Не подходи! Не подходи! — с трудом переводя дыхание, выкрикивала Алекс. Она вновь задвигалась, пытаясь продлить удовольствие и добиться для обоих взаимного удовлетворения, но он со стоном выбрался из-под нее и схватился за телефон.
Она затихла, не способная еще поверить в то, что только что произошло. Почти слепая ярость охватила ее. Алекс повернулась, намереваясь вырвать у него из рук телефонную трубку. Он с осуждением посмотрел на нее и перебросил трубку в другую руку, схватив ее за запястье. Он с кем-то говорил, отвечал на чьи-то вопросы. Разгневанная, она укусила его за руку, стараясь освободиться от его железной хватки. Рис, прикрыв трубку рукой, выругался.
— Алекс, пожалуйста… Ты что, не можешь понять, как это срочно? Я должен…
Но Алекс выскочила из постели и бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь. Не отойдя от охватившего ее гнева, она пустила воду и залезла в ванну, а потом заплакала. Теперь ей все стало ясно: проклятая работа была для Риса важнее всего. Он, оказывается, может отказаться от любовных утех ради работы. И это в первые же часы медового месяца!
Слезы сильнее потекли у нее из глаз, когда она вспомнила, как прекрасно все начиналось, как они достигли высшей точки наслаждения. Разве была необходимость прерываться ради какого-то телефонного разговора? И все же, не обладая достаточным опытом, она поняла, что их близость представляла собой лишь прикосновение к краю вулкана, а само извержение должно было последовать потом. Но он прервал его из-за этой чертовой работы.
Снова начали проклевываться семена сомнения, посеянные Линеттой и вытесненные на задний план при встрече с Рисом в соборе. Она ничего не сказала ему о словах Линетты, не желая портить торжество. А сейчас сам Рис все испортил.
Прошло минут десять, и только тогда он попытался открыть дверь в ванную.
— Алекс! Алекс, открой дверь.
Она не ответила, губы у нее скривились в усмешке.
— Не глупи, Забияка, — говорил примирительно Рис. — Давай, выходи.
— Я принимаю ванну, — холодно произнесла она.
— Тогда позволь, я войду и потру тебе спинку.
Алекс подумала о том, что произойдет, если она позволит ему войти. Потереть спинку означало вернуться к любви, как это было под душем.
Вспомнив о звонке, Алекс коротко бросила:
— Я могу сделать это сама.
— Алекс, не капризничай и открой дверь, — тоном приказа потребовал Рис.
Его тон разозлил ее еще больше. Уж не думает ли он, что она все еще ребенок?
— Иди к черту! — выкрикнула она.
