Наконец он решился.
– В амбаре скоро будут танцы.
– Правда?
– Да, во вторник. Повар хочет предложить итальянскую кухню. – Бобби сполоснул опустевшую тарелку и поместил ее в посудомоечную машину. Он почему-то чувствовал себя неуклюжим подростком, который собирается пригласить на воскресный бал самую красивую девочку в школе. – Ты пойдешь со мной?
Она улыбнулась:
– Прекрасно звучит. Забавно.
Не зная, что еще сказать, Бобби сделал вид, что смотрит на часы, хотя больше всего ему хотелось утащить ее в спальню.
– Ладно, мне пора, у меня сегодня еще много работы. – Он помолчал, глядя на пса. – Я могу забрать его с собой, к Майклу.
– Все в порядке, он может остаться.
Честер гавкнул, и Бобби отвел глаза.
Джулианн засмеялась:
– Вы оба, когда вместе, такие забавные.
– Ты находишь забавными его попытки увести у меня девушку? – Бобби обхватил ее и прижался к ее губам.
– Ты уверен, что тебе надо идти?
У него зачастил пульс.
– Вообще-то, я мог бы остаться.
– Мог бы? – Она явно бросала вызов.
– Определенно. – Бобби уже не волновало, что он может опоздать на заранее назначенные встречи. – Я могу остаться, – он опять поцеловал ее, – но мы должны поторопиться.
Он оглядел кухню и увидел маленький чуланчик, который приспособил для сушки и хранения лекарственных трав. Все столы в комнатке были завалены дикими цветами, которые она успела уже насобирать, их опьяняющий аромат ударил ему в нос.
Это было прекрасно, и объясняло в ней все, в этой женщине, которая поклонялась солнцу и луне, любила яркие цветы.
Он положил ее на заваленный цветами стол, и она откинула голову назад – такая теплая, такая желанная, такая ароматная.
Он расстегнул на ней платье и начал сражаться с противными крючками на бюстгальтере.
Джулианн наклонилась и поцеловала его, а он все не мог справиться с крючками.
Наконец ее груди оказались в его ладонях. Он задрал ей платье и торопливо стащил трусики.
Джулианн раздевала его: она сдернула ремень, отстегнула пуговицу, расстегнула молнию на джинсах и погладила низ живота.
Потом стащила с него рубашку и немного приспустила джинсы.
Она опять погладила его, даже не представляя, как возбуждают его ее прикосновения. Неистово, горя желанием, он вошел в нее.
Со стоном она обвила ноги вокруг него – его леди, его возлюбленная, лесная нимфа с соблазнительными ямочками на щеках и босыми ногами.
Теплая и влажная, она двигалась в такт с ним, и когда достигла кульминации, когда выкрикнула его имя, он еще крепче прижал ее к себе.
Во вторник Джулианн рано была готова к вечернему выходу. Она больше не видела Бобби с тех пор, как он пригласил ее на танцы, они оба были слишком заняты.
Ранчо требовало от Бобби больших усилий, а Джулианн была занята оформлением бутика.
Она уже заказала у перспективного дизайнера несколько образцов рубашек, в том числе и вышитых вручную. Одну из них – специально для Бобби.
Она пошла в спальню и вынула рубашку из коробки. Заказ прибыл только сегодня утром, и она рассчитывала вручить понравившуюся ей одежку, чтобы он надел ее на танцы. Джулианн упаковала подарок в пакет, уговаривая себя, что ей давно уже пора нанести Бобби ответный визит. Сколько раз он дарил ей всякие подарки!
Она сунула пакет под мышку и села в машину. Через несколько минут она будет стоять на его крыльце.
На крыльце мужчины, которого любит.
Когда она стучала в его дверь, ее сердце стучало в такт с ударами ее пальцев. «Глупая девчонка, – вдруг подумала она. – Могла бы оставаться дома и ждать, пока он за мной зайдет».
Но нет, нашла себе массу оправданий, чтобы навязаться ему.
В этот момент он открыл дверь, и она сразу поняла – о господи, она так и знала! – что действительно совершила ошибку.
Он ничего не сказал, ни слова, он только передернулся, балансируя на костылях, отступил, нахмурился, опять передернулся.
На нем не было ничего, кроме хлопчатобумажных тренировочных брюк. В одной брючине была нога, а другая брючина свисала, и низ ее был подрезан.
– Я думал, это Майкл, – наконец произнес он. – Никто не приходит в мой дом без предварительной договоренности.
– Извини меня, пожалуйста.
У Джулианн пересохло во рту, и она облизнула губы. Волосы у Бобби были распущены, с них, мокрых после недавнего душа, вода все еще стекала ему на голые плечи.
– Я собирался заехать за тобой, Джулианн.
– Я знаю. – Она попробовала улыбнуться. – Я зашла только затем, чтобы занести тебе кое-что. – Она подала ему коробку: – Это рубашка. Я подумала, может, ты захотел бы надеть ее сегодня вечером. Если подойдет, конечно. Это от нового дизайнера. Я предполагаю продавать такого типа вещи.
Бобби взял пакет, но продолжал хмуриться.
– Спасибо.
– Я тебя жду.
– Я заеду за тобой около восьми, – сказал он, давая понять, вполне, впрочем, вежливо, что он не намерен приглашать ее в дом.
– Я, пожалуй, пойду на танцы немного раньше, побуду там одна некоторое время, – добавила Джулианн, обескураженная необходимостью возвращаться домой и ждать его. – Тебя это устроит?
– Прекрасно, там и встретимся.
Она попрощалась, а часом позже уже сидела с несколькими гостями ранчо, подкрепляя нервы сицилианскими яствами из буфета: сладко-кислый баклажан, фрикадельки и салат из цуккини.
Она только-только собиралась приступить к арбузному пудингу, как появился Бобби. К рубашке, которую подарила ему Джулианн, он надел черные джинсы, вычурную круглую пряжку и ботинки из змеиной кожи.
– Мне понравилась рубашка, – первое, что он сказал. – Она напоминает мне наряды родео пятидесятых годов. Мне всегда нравился этот классический стиль.
Она погладила его по руке, хоть и немного опасалась касаться его:
– Ну что ж, значит, я тем более закажу их для бутика.
Бобби улыбнулся, и она поняла, что он делает вид, будто никакого неловкого происшествия возле его дверей не было.
Джулианн вдруг захотелось плакать – о нем, о себе, о стене, которую он возвел в качестве защитного барьера между ними.
– Тебе нравится пудинг? – спросил он.
Она посмотрела на блюдце.
– Я еще не пробовала.
Он подвинул стул ближе к столу:
– Это один из моих любимых десертов.
Не раздумывая, она подвинула ему блюдце с пудингом и предложила свою ложечку. Бобби без колебаний взял ее.
– Попробуй немножко сама. – Он слизнул с губ взбитые сливки.
Джулианн съела немножко пудинга той же ложкой.
– Прекрасно.
Они вместе доели десерт, он наклонился, погладил ее по щеке и ласково поцеловал.
