— А ты смог бы украсть, Клэй? — поинтересовалась Кейтлин, нахмурившись.
— Мы говорим не обо мне, — ответил Клэй. Какое значение имеют его мысли? Ведь если он не способен на такое, это отнюдь не означает, что кто-то другой не поступит иначе.
— Я слышала, как ребята спрашивали Джона, когда он пойдет с ними в казино.
— Карточные долги могут послужить стимулом к воровству. — Сердце Клэя забилось быстрее.
— Могут, — откликнулась Кейтлин. — Только я не помню, чтобы Джон когда-нибудь упоминал о проигрышах.
— Люди редко распространяются о подобных неудачах, — возразил Клэй.
— Я могла бы поговорить с Джоном, — неохотно предложила Кейтлин. — Может быть, я скажу, что мне хочется покататься на лодке.
— Прекрасная мысль! — одобрил Клэй. — А я найду Рамону.
— Что же мы будем делать, если наши усилия окажутся бесплодными?
— Ну, в таком случае изменим тактику, — не задумываясь, сказал Клэй.
— Как?
— Пока не знаю. — Он пожал плечами. — Но если ничего не произойдет, я сам повлияю на ход событий.
Час спустя Клэй решил, что время для изменения тактики наступило. Кейтлин ничего не добилась с Джоном, а сведения, почерпнутые из беседы с Рамоной, оказались весьма скудными.
— Я говорила тебе, что купила новую машину? — Глаза Рамоны сияли.
— Какую? — осведомился Клэй, впиваясь зубами в котлету.
— «Лексус ИС — 300», — ответила Рамона, аккуратно надкусывая крекер с сыром.
Клэй едва не подавился котлетой. Удивительно! Весной его приятель Маршалл приобрел «лексус ИС — 300». Цена машины не очень велика. Но все же это определенно не тот автомобиль, за рулем которого вы можете увидеть скромную труженицу транспортного отдела.
— Хорошая машина, — одобрил он. — Какого она цвета?
— Жемчужно-серого. А салон — цвета слоновой кости.
Клэй не притронулся ко вторoй котлете и взял морковку.
— Почему ты выбрала «лексус»?
На мгновенье Рамона задумалась.
— Она мне всегда нравилась, вот я и решила купить ее.
— Правильно! — похвалил Клэй. — Почему только богатые должны иметь все, что хотят? Мы много и тяжело работаем, и мы заслуживаем счастья.
— Верно. — Решительным кивком головы Рамона подтвердила свое согласие. — Именно это я и сказала Джону.
— Что же он ответил? Он думает так же, как мы?
— В конце концов, я заставила его понять, что нам тоже нужно жить хорошо. Если ты хочешь добиться чего-то, стремись к этому. Другие тебе не помогут.
— Бизнес, несомненно, не всегда действует в наших интересах, — поддакнул Клэй в надежде, что она разговорится.
— В этом ты прав. — В голосе Рамоны послышалась грустная нотка. — Я работаю на заводе Маккэшлина уже десять лет, с тех пор как закончила школу. Другой работы я не знаю. Я думала, что буду служить здесь всегда. Но сейчас поговаривают об упразднении моей должности. Меня заменит какая-то автоматизированная система.
В глазах Рамоны Клэй увидел затаенную боль. В ее голосе звучал гнев. От волнения кровь бросилась ему в лицо. Наконец-то он напал на след!
— Держу пари, что ты пришла в ярость!
— Я чувствую, что меня предали. — Рамона покачала головой. — Вся моя жизнь заключалась в этой компании. Но теперь все в прошлом.
— Нам платят по минимуму, — заметил Клэй. — Вот почему мы должны заботиться о себе сами.
Рамона пристально посмотрела на него.
— Я знаю, что тебя взяли на работу недавно, и вовсе не хочу восстанавливать тебя против компании. Но не воображай, что ты не можешь лишиться работы.
— Обо мне не стоит тревожиться, — уверенно сказал Клэй. — Я не из тех, кто чересчур предан работодателю.
— Меня это не удивляет.
— Неужели?
— По графику сегодня вечером ты должен работать, а вместо этого ты здесь. Как тебе это удалось? Сказался больным?
Клэй пожал плечами.
— Мне хотелось прийти на вечеринку, но желающих подменить меня не оказалось. Что же мне оставалось делать, как не притвориться больным?
— На твоем месте я бы помалкивала об этом. — Рамона положила руку Клэю на плечо. — Я никому не расскажу, но другие-то могут! Никогда не знаешь, кому можно доверять.
Если ничего не происходит, нужно самому влиять на ход событий.
Клэн физически ощущал ход времени. Оно истекало. Если он немедленно не предпримет что-нибудь, ему не избежать фиаско.
— Рамона! — Клэй увлек ее к краю крыльца, убедившись, что никто не услышит его. — Я хочу предложить тебе кое-что.
— Правда? И что же это?
Он понизил голос:
— Я нашел лазейку для сбыта микропроцессоров. Один парень в Омахе сказал, что купит их столько, сколько я достану. И никаких вопросов.
Глаза Рамоны широко раскрылись.
— Ты что, хочешь украсть их?
— Рамона, со мной ты можешь не притворяться, — как можно убедительнее сказал Клэй. — Я ведь знаю, почему твоему дяде пришлось уйти с работы — он проговорился о том, что происходит на складе.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Она была так потрясена, что Клэй на секунду усомнился, не ошибся ли он.
— Ребята рассказывают, что когда твой дядя напивался, он болтал, будто сам видел, как кое-кто запускал руку в микропроцессоры, а потом прятал их под одеждой. Фред утверждает, что твой дядя знает этого человека, но не может выдать его.
— И ты вообразил, что это — я? — в голосе Районы зазвучала визгливая нота. Но мнение Клэя не изменилось. Он успел заметить выражение ее глаз. Его слова не удивили и не шокировали Рамону.
— Вряд ли бы он стал выдавать собственную племянницу!
— С меня хватит!
Она повернулась, собираясь уйти, но Клэй схватил ее за руку.
— Пришло время поделиться, — тихо произнес он. — Мне тоже хочется хорошо жить. В конце концов, почему только у тебя должен быть новенький «лексус»?
Рамона пристально посмотрела на Клэя.
— Ты способен обокрасть собственного работодателя?
— Эндрю Маккэшлин купается в деньгах, а я перебиваюсь с хлеба на воду! — Клэй хохотнул. — Мне нужен мой кусок пирога!
— Почему ты говоришь об этом мне? Действуй сам!
— Ты знаешь все ходы, а я — нет.
— А что, если я откажусь?
Клэй не мог не воздать Рамоне должное — выдержки ей не занимать.
— Тогда мне придется посвятить полицию в историю твоего дядюшки.
Рамона бросила на него колючий взгляд.
— Ты сделаешь ошибку.
— Тогда возьми меня в дело!
— Рамона! — Посередине двора, у стола, накрытого а-ля фуршет стоял Джон. В каждой руке он с трудом удерживал по подносу с едой. Иди сюда. Помоги мне!
— Сейчас. — Она повернулась к Клэю. — Мне нужно идти.
