7
Войдя в кают-компанию, Нэнси ахнула. Такой роскоши она не ожидала. Овальный стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой при свете ароматных витых свечей сверкали хрустальные бокалы и серебряные приборы. На большом блюде краснели огромные омары, гармонично сочетающиеся с цветом огненно-красных роз в вазе голубого венецианского стекла. Из голубоватой супницы доносился аромат французского рыбного супа буйабез. Экзотические фрукты яркими пятнами довершали композицию. Фоном роскошного натюрморта служили старинные шелковые ковры, спускавшиеся со стены и накрывающие полукруглый диван.
Нэнси безмолвно взирала на роскошь этой пещеры Аладдина. Она и не предполагала, что у Вэла такой изысканный вкус.
– Ой, какие клешни у этих крабов! – Голосок Джонни нарушил тишину созерцания.
Нэнси восторженно взглянула на Вэла широко раскрытыми глазами, а он наклонился к ней и тихо сказал:
– Это все для тебя! Я знал, что тебе понравится.
Она лучезарно улыбнулась ему, но на душе у нее было неспокойно. Она вспомнила рассказ Эдгара По, в котором коварный любовник устроил своей возлюбленной роскошный ужин, во время которого подсыпал ей в бокал яду. Пока она умирала, сверху на нее падали лепестки свежих роз. Это была красивая смерть.
Страх, шевельнувшийся было в душе, вдруг оставил ее. Она подумала, что в ее силах предотвратить трагический финал, который должен наступить в случае ее отказа вернуться в лоно «счастливой» семьи. Надо только вести себя разумно…
– Мамочка, я сяду рядом с тобой! – заявил свои права Джонни. – А ты, папа, садись напротив нас, и мы будем любоваться друг другом, – распорядился он.
Все расселись так, как пожелал малыш.
Вэл откупорил бутылку белого калифорнийского шардоне урожая 1964 года.
– Это коллекционное вино, – с гордостью проговорил он. – Я хотел доставить тебе удовольствие… – Он налил вина в ее бокал и своим самым неотразимым взглядом посмотрел ей в глаза, а потом перевел его на вырез в кофточке Нэнси, приоткрывающий высокую грудь.
Заметив это, она прикрыла грудь, поставив локоть на стол и подперев подбородок ладонью.
– Давай выпьем за нашу встречу, – пророкотал Вэл.
Нэнси подняла свой бокал, с безмятежной улыбкой глядя на него. Она ждала, чтобы он первым пригубил напиток.
Как бы не отравил, мелькнула у нее мысль. Но, увидев, что он осушил половину содержимого, она тоже сделала два небольших глотка.
– Чудесное вино, – оценила Нэнси, одарив бывшего мужа благодарной улыбкой.
– Выпей еще! – предложил он, опять поднимая бутылку.
Но она прикрыла рукой свой бокал и отрицательно покачала головой.
– Налей мне, – попросил Джонни, – хочу попробовать ваше чудесное вино.
Вэл капнул несколько капель в стакан, стоявший на столе рядом с сыном и долил до верха соком грейпфрута. Мальчонка обхватил обеими руками свой стакан и, отпив половину содержимого, с восторгом выдохнул:
– Чудесное вино!
Нэнси и Вэл рассмеялись.
– Ну ты и пьяница! – пошутил отец.
– Тогда и вы пьяницы! – парировал Джонни.
Нэнси наклонилась над ребенком и ласково обняла его:
– Никто из нас не пьяница, папа пошутил, – успокоила она ребенка. – А хорошее вино могут пить только взрослые, так же, как только взрослые могут водить автомобиль или гулять по улицам одни, без родителей.
Джонни надул губки и произнес жалобным голоском:
– Мама, давай поедем домой!
– Ты же не хотел ехать домой и решил жить на яхте, – нахмурившись, напомнил ему отец.
– Я буду приезжать к тебе, – честно пообещал малыш, глядя на мать. – Я соскучился по своему дому.
Ребенок подпер кулачком щеку и вздохнул.
Вэл неприязненно посмотрел на Нэнси.
– Тебе все-таки удалось уговорить его. – Он оттолкнул тарелку и откинулся на спинку стула.
Нэнси с несмелой улыбкой посмотрела на бывшего мужа. Она играла роль той робкой женщины, в шкуре которой ей пришлось прожить более пяти лет.
– Что ты, Вэл? Когда бы я успела уговорить его? – недоуменно спросила она. – Наедине с Джонни я была не более десяти минут. Ты же не оставлял нас одних.
Вэл быстро овладел собой. Цель, которую он перед собой поставил, требовала терпения и самообладания. Он встал со своего места и, обойдя стол, сел на диван рядом с Нэнси и поднес к губам ее руку.
– Не обижайся на мою горячность, – миролюбиво произнес он. – Ты же знаешь, что я быстро взрываюсь, но и быстро отхожу.
– Знаю, знаю, – тихо проговорила она и провела ладонью по его гладко выбритой щеке. – Ты постоянно вспыхиваешь, как какой-нибудь мексиканец.
– Но ведь ты всегда прощаешь меня, – как можно ласковее проговорил он.
Нэнси изо всех сил старалась удержать на лице милую улыбку, ощущая в то же время глубокую неприязнь к этому коварному, насквозь лживому человеку. Но все же она продолжала вести себя так, как хотелось бы ему.
– Да, я всегда прощала тебя, – кивнула она Вэлу. – Потому что любила. Но, может быть, мне только казалось, что я прощала…
Свои обвинения она высказывала мягким тоном, как бы сожалея о вынужденном разрыве с мужем. Глядя ему в глаза, она доверительно продолжила:
– Я прощала тебя, Вэл, пока могла. Пока обида, загнанная вглубь души, не превысила критическую массу. И тогда произошел взрыв… Мое терпение кончилось. Твоя дикая ревность убила наши отношения. К тому же ты стал изменять мне…
Вэл пристально смотрел на Нэнси, пытаясь понять, что она к нему испытывает. Неважно, что она там говорит. Ее голос стал мягче шелка, а в огромных глазах, как ему показалось, светилось прежнее обожание. В нем крепла уверенность, что она рада вернуться к нему.
– Теперь я стал другим, – снисходительно заверил он ее.
– Неужели? – удивление Нэнси было искренним. – И что тебя к этому привело?
Вэл обнял Нэнси за плечи. Она напряглась, но не стала отталкивать его.
– У нас растет сын, которого я очень люблю. – Вэл гладил волосы Нэнси, но она не выдержала и слегка откинула голову, так что его рука повисла в воздухе. Как будто не заметив этого, он продолжил: – И я понял, что лучше тебя жены мне не найти…
Удивительно, как точно все предвидел Майкл, подумала Нэнси. Даже реплики Вэла. Обязательно надо ему позвонить! Что-нибудь придумать…
Продолжая игру, она потупилась, смущенно улыбаясь.
– Я не знаю… Ведь я уже сказала тебе, что у меня есть личная жизнь, – осторожно напомнила она, наблюдая за реакцией Вэла.
– Ну и что, – спокойно ответил он. – У меня тоже есть… или бывает время от времени… личная жизнь. – Неужели тебе не хочется стабильной семейной жизни? К тому же у ребенка должен быть родной отец.
