– Я не знаю… Ведь я уже сказала тебе, что у меня есть личная жизнь, – осторожно напомнила она, наблюдая за реакцией Вэла.
– Ну и что, – спокойно ответил он. – У меня тоже есть… или бывает время от времени… личная жизнь. – Неужели тебе не хочется стабильной семейной жизни? К тому же у ребенка должен быть родной отец.
Вэл неожиданно прижал к себе Нэнси и прикоснулся своими губами к ее рту. Этого она выдержать не смогла. Нэнси с отвращением отшатнулась и уперлась руками в его грудь.
– Папа, мама! – воскликнул Джонни. – Вы что, боретесь?!
Он вскочил со своего места и прижался к матери.
– Папа, ты же переборешь маму! Ты сильный, а она худенькая женщина!
Нэнси обняла сына и, похлопывая его по спине, сказала шутливо:
– Зато мы с тобой вдвоем сильнее папы!
– Ура! – радостно закричал Джонни и бросился на отца.
Вэл схватил его за ручки и сильно сжал их, строго глядя ему в глаза:
– Ты поднимаешь на папу руку? Ты плохой мальчик, и я больше не люблю тебя
Джонни оторопел. Он не ожидал, что отец так рассердится на него.
– Я же пошутил, папа. – Слезы навернулись на огромные голубые глаза мальчика, и он дотронулся ладошкой до отцовской руки.
– Так не шутят, – холодно бросил отец, отталкивая его.
Нэнси молча наблюдала за этой сценой, и в ее душе крепло отвращение к бывшему мужу.
Оттолкнуть со злостью мальчонку, который хотел шутя побороться с отцом! Она не стала защищать сына, но прекрасно понимала, что злоба и эгоизм этого человека непреодолимы.
Конечно, он любит сына, размышляла она. Но эта любовь эгоистична. Этот человек не может любить без оглядки на свое драгоценное самолюбие. И к ребенку у него такая же любовь, как была ко мне, – любовь собственника.
Джонни заплакал и подошел к матери. Она обняла, поцеловала сына и ласково сказала:
– Успокойся, папа любит тебя. Он немного не понял, что ты хотел пошутить.
Вэл внезапно взорвался.
– Ты потакаешь ему! – кричал он. – Он поднял руку на отца! В этом-то возрасте! Что с ним будет потом?!
Нэнси смотрела на Вэла, и в ее душе, как ни странно, поднималась радость.
Как хорошо, что я развелась с этим безумцем! Он продолжал бы мучить и меня, и ребенка… Какое счастье, что у меня есть Майкл!
Она вспомнила его добрые глаза, сильные руки, стремление помочь ей и даже предвосхитить все ее желания. Но радость тут же вытеснил страх. А вдруг Майкл не придет ей на помощь? Вдруг он будет ждать ее дома, а этот ужасный человек не выпустит их отсюда. Надо обязательно позвонить! Но как?!
Нэнси встала с удобного дивана и, взяв ребенка за руку, вышла с ним из роскошной кают-компании и пошла по коридору к выходу на палубу. Мальчик перестал плакать, но продолжать тихонько всхлипывать.
– Все-все, мой хороший, успокойся, – нежно говорила она сыну, – скоро мы поедем домой.
На палубе Нэнси вздохнула полной грудью свежий ветер. Она почувствовала себя счастливой, выбравшись из этой душной пещеры Аладдина с ее сокровищами и жадным разбойником.
Она опустилась на корточки и, вытирая слезы своего мальчика, ласково улыбнулась ему.
– Когда мы поедем домой? – жалобно спросил Джонни.
– Давай сегодня переночуем на яхте, а завтра утром поедем домой, – предложила Нэнси.
Ребенок облегченно вздохнул и быстро закивал головой.
– Ладно, – согласился он с матерью. – Но завтра обязательно поедем? Ты не обманешь меня?
Нэнси горячо поцеловала сынишку, но решила, что пора немного смягчить ситуацию.
– Не обижайся на папу, – миролюбиво сказала она. – Он же любит тебя, а ты любишь его, разве не так?
– Я люблю тебя. – Джонни крепко прижался к матери. – И его тоже… немножко.
Обнимая ребенка, Нэнси увидела, как к ним приближается Вэл. Весь его вид свидетельствовал о том, что он сожалеет о происшедшем.
– Ладно, ребята! – бросил он, не глядя на них. – Может быть, я погорячился. Давайте забудем все, что было. Джонни! Ты же мужчина, перестань реветь.
Джонни осторожно убрал кулачки от еще влажных глаз и искоса, с опаской посмотрел на отца.
Вэл присел рядом с мальчиком и протянул ему три пальца для перемирия. Джонни широко улыбнулся и крепко пожал их.
Нэнси смотрела на состоявшееся примирение отца и сына и думала: надолго ли… Зная характер Вэла, она боялась за психику ребенка. Впечатлительный, он близко к сердцу принимал все происходящее. И хотя говорят, что дети быстро все забывают, слишком сильны эти эмоциональные перепады.
– Ну вот мы и помирились, – весело сказал Вэл и подбросил ребенка вверх.
Мальчик взвизгнул от удовольствия.
– Еще, еще! – потребовал он.
Отец подбросил его повыше, потом еще раз, и, поймав, крепко прижал к себе, осыпая поцелуями улыбающуюся мордашку.
Все-таки он любит сына, подумала Нэнси. Только странная это любовь…
– Вэл, мне надо позвонить. – Нэнси решила воспользоваться моментом благодушия своего бывшего мужа.
При этих словах с лица Вэла сошла улыбка, обращенная к сыну, и он недовольно посмотрел на бывшую жену.
– Ему?– В его голосе прозвучала досада и ревность.
Нэнси пожала плечами. Но ничего не ответила. Ее интуиция, помогавшая вести трудную игру, подсказывала, что лучше молчать, пробуя лишь взглядами и жестами преодолевать сопротивление этого неуравновешенного человека. И она не ошиблась.
Вэл поставил на палубу малыша, которого все еще держал на руках, и достал из кармана ее телефон.
– На, звони. – И протянул его Нэнси с невинным видом.
Нэнси невозмутимо взяла телефон и, не отходя в сторону, набрала номер Майкла. Он ответил в ту же секунду, его красивый баритон звучал взволнованно.
– Что-то произошло? – сразу спросил он.
– Почти, – ответила Нэнси, радуясь сообразительности Майкла.
– Так! – Майкл все понял. – Я буду спрашивать, а ты отвечай «да» или «нет». – Он отобрал у тебя телефон?
– Да! – весело воскликнула она.
– Он рядом с тобой? – расспрашивал он.
– Да, – небрежно ответила она, глядя на Вэла, изо всех сил старавшегося понять суть разговора.
– Тебе нужна моя помощь? – тревожно спросил Майкл.
– Очень, – ласково промурлыкала она. – Здесь так шикарно!
– Сейчас семь вечера. Мне приехать сегодня?
– Нет. Джонни хочет, чтобы мы поехали домой завтра, но, может быть, мы еще останемся. – Нэнси говорила медленно и лениво, почти с негой глядя на Вэла.
– Я приеду завтра утром, – твердо сказал Майкл. – В одиннадцать часов.
– Обязательно, – мягко сказала Нэнси и, выждав паузу, строго добавила, – Очень, очень, очень.
