Глория сделала вид, что не заметила, как Фил сунул Чарли сложенную ассигнацию.
— Какой напиток вы предпочитаете, мисс Кемпбелл? — спросил Чарли, садясь за руль. При этом машина накренилась на левую сторону.
Глория жеманно вздохнула:
— Я застряла на «астронавте». — Она понимала, что этот, когда-то популярный коктейль, уже вышел из моды, однако других не знала.
Чарли кивнул и отъехал.
Они подошли к двери, которая распахнулась внутрь при их приближении. Девушка при входе прикрепила к их запястьям пластмассовые бирки.
Ей досталась зеленая бирка, а Филу — синяя. Окольцованные, они прошли под аркой, за которой их встретила официантка, державшая поднос с двумя фужерами. В одном из них была жидкость желтого цвета, в другом — розоватого. Последний предназначался для Глории. Ее «астронавт». Знак персонального внимания.
— Чарли просит вас стать его гостями на этот вечер.
— Мы выражаем ему нашу глубокую признательность. — Фил мило улыбнулся и ловко сунул ей ассигнацию.
Коктейль сразу ударил Глории в голову. Она почувствовала это, когда обвела взглядом тускло освещенное помещение.
— Как тебе этот напиток? — спросил Фил. — Он тебе не понравился?
— Нет, — ответила она и скорчила гримасу.
— Тогда я закажу что-нибудь другое.
— Ни в коем случае! Я подержу его немного. Он гармонирует по цвету с моим костюмом.
Он широко улыбнулся, и его зубы показались Глории неестественно белыми. По всему залу в островках света мелькали запястья посетителей с разноцветными бирками. Играл джазовый ансамбль из трех музыкантов, исполнявших старые свинги в новой аранжировке.
— О, как хорошо, что ты здесь. — Люси появилась внезапно, вынырнув из полутьмы, и заглянула за плечо Глории. — Тебе и его удалось протащить сюда?
— Это он протащил меня, — поправила ее Глория.
— В самом деле? — Люси внимательно посмотрела на Фила, в то время как он и Боб обменивались рукопожатиями, а затем повернула Глорию к стойке бара. — Вон она.
Глория тут же услышала знакомый женский смех. Патриция Кемпбелл сидела на высоком табурете, положив ногу на ногу. Ее окружали мужчины — ровесники Глории. И на ней был АЛЫЙ ЖАКЕТ.
Фил ничуть не жалел о том, что дал Чарли пятьдесят баксов. Да и двадцатка официантке тоже была потрачена не зря. Зато, если Глории вдруг понадобится прийти сюда еще раз, у нее не будет никаких проблем.
Не волновало его и то, что он растратил почти все деньги, отложенные на издание брошюр. Ведь именно благодаря Глории, отдавшей ему роскошные остатки новогодней вечеринки, удалось выкроить деньги из его продовольственного бюджета.
Фил сделал большой глоток бурбона и почувствовал, как тот проторил теплую приятную дорожку в его желудок. Настоящее виски. Давно он уже не пробовал хорошего виски. Да и вообще, он уже несколько месяцев не брал в рот спиртного, если не считать пары бутылок пива в неделю. Новый год был исключением.
Вкусовые ощущения, притупленные регулярным употреблением небольших порций виски, возродились после нескольких месяцев воздержания. Ему никогда не казалось, что он живет пресыщенной жизнью, однако он замечал, что ему становится все труднее удовлетворить свою тягу к наслаждениям. Опыт последних месяцев, прожитых вне этой мишуры, позволил ему лучше понять основные, непреходящие ценности человеческого бытия.
Фил сделал еще один глоток бурбона и принялся размышлять. Удивительно, как все получается. К нему пришло глубокое осознание своих истинных целей и устремлений, и это потрясло его, над данной темой следовало подумать отдельно.
В этот момент к Глории подошла ее подруга и показала, где сидит ее мать, Патриция Кемпбелл, которая, по мнению Фила, выглядела классно. Если честно, то даже потрясающе. Конечно, он никогда не сказал бы об этом Глории. Теперь Филу было ясно, от кого Глория унаследовала пару таких красивых ножек.
Пока он размышлял, Глория направилась к своей матери.
Допив виски, Фил вознамерился последовать за своей спутницей, но тут, как по мановению волшебной палочки, у его локтя появился еще один бокал с бурбоном. Он начал было отказываться, но затем подумал, какого черта? В конце концов, машину вести не ему, да и настроение располагало…
Глория упорно протискивалась через толпу мужчин, пока не оказалась рядом с матерью.
— Глория, что ты здесь делаешь?
— Зашла немного развеяться. — Она уселась на высокий табурет, холодно взглянула на мать и поднесла к губам свой бокал.
Чтобы протолкаться к стойке, Филу пришлось приложить гораздо больше труда, нежели Глории. Ее мать заметила его.
— А кто этот симпатичный парень? Познакомь нас. Привет, меня зовут Пэт.
— Пэт?
Мать предостерегающе посмотрела на дочь.
— Это Фил. Он…
— Я друг Глории, — вмешался Фил.
Ее мать пожала ему руку.
— А теперь я хочу, чтобы вы познакомились с моими друзьями. — Она торжествующим взглядом обвела своих поклонников. — Это Луис. — Она вцепилась в руку молодого человека, стоявшего рядом с ней. — И Родни, и Винсент, и Сол, и Тоби, и Тедди, и Дэн, и Би Джей, и… Фрэнк. — Исторгнув из себя воркующим голосом последнее имя, она наклонилась к его обладателю.
Фил считал себя воспитанным человеком, что исключало такие вещи, как заглядывание за отворот блузки матери девушки, с которой он встречается. Однако Фрэнк не встречался с Глорией и потому не был таким щепетильным, то есть, не делал секрета из того, что его интересовало в данную минуту.
Глория выглядела так, будто ее вот-вот стошнит.
Фил наклонился к ней и прошептал в ухо:
— Пойдем танцевать.
— Ты свихнулся?
— Вовсе нет.
Оставив недопитый бокал на стойке, Глория позволила ему утащить ее от матери. Когда они вырвались на открытое место, молодые люди, толпившиеся вокруг Патриции Кемпбелл, опять сомкнули свои ряды.
Пока они пробирались к танцевальной площадке, Глория то и дело оглядывалась назад.
— Фил, что мне делать? — прохныкала она, когда он привлек ее к себе и заставил танцевать.
— Возможно, тебе ничего не нужно делать.
— Как же так? Она рисуется перед мужчинами, которые увешаны золотыми цепями!
В этот момент джаз грянул ламбаду, а кучка у стойки разразилась громким хохотом, после чего мать Глории направилась к танцевальной площадке в сопровождении двух поклонников «с золотыми цепями».
Глория не обращала внимания на мелодию. Ей было все равно. Она продолжала ритмично покачиваться в его объятиях, и этого для него было более чем достаточно. А ее мать… Да, эта женщина умеет танцевать, подумал Фил. Если эти движения можно было назвать танцем…
