— Пока это не важно. Это твоя жизнь. Не моя. И не мамина. Так что же, мисс Невеста, готова ли ты стать миссис Тим Тикл?
— Готова, — не колеблясь ответила Элиза. — Я так люблю его, что даже больно. Хочется все время петь, смеяться и танцевать.
— Тогда что еще остается делать, кроме как встать, собраться и выйти за него замуж?
Элиза крепко обняла ее, и Ханна закрыла глаза, понимая, что из всех ее знакомых мужчин только при виде Брэдли ей хотелось петь, смеяться и танцевать. Последний кусочек мозаики встал на место, и Ханна замерла.
О нет. Она его любит!
Прошлой ночью, когда они занимались любовью, она погладила его щетинистую щеку и, глядя ему в глаза, сказала: «Ты неподходящий для меня парень». Брэдли помрачнел, но улыбнулся и сказал: «Не забывай об этом».
Она его любит. Но какой от этого прок, если он не сможет ответить ей взаимностью? Что ей делать теперь?
Разве у нее был иной выход? Придется показаться перед гостями и вести себя, как лучшая подружка невесты на свете. И сделать все, чтобы Брэдли не догадался о ее чувствах. Никогда.
— Мы уже опаздываем! — забеспокоилась Ханна, взглянув на часы.
Элиза лукаво улыбнулась:
— Я от него без ума, но не мешает немного его помучить, как считаешь?
Ханна хмыкнула. Очевидно, Элиза тоже скучала по отцу, но, Бог свидетель, по сути, она была истинной дочерью своей матери.
Брэдли удобно расположился на бархатной розовой кушетке у стены танцевального зала «Гейтхауса». Хрустальная розовая люстра над его головой позвякивала в такт музыке. Рядом с его локтем стояла чаша с водой, в которой плавали розовые пионы. Он пил кофе из розовой чашки с цветочным орнаментом. Свадьба Элизы и Тима была сосредоточием розового цвета.
Речи были произнесены. Торт был разрезан. Гости были слегка навеселе после пары бокалов шампанского. Из динамиков доносилась медленная танцевальная музыка. Вечеринка была в разгаре. Но другие гости его ничуть не интересовали: он искал лишь одну. Ту, что умудрилась ускользнуть от него в этот день уже много раз, сославшись на какое-нибудь срочное дело, которое по плечу только подружке невесты. Одна песня закончилась, и началась другая — ритмичная и энергичная. Танцоры постарше ушли с танцпола в поисках воды и стульев, молодежь продолжила веселье. Среди них были и невеста, и хорошенькая брюнетка в черном платье с открытой спиной.
Быть может, Элиза и унаследовала от матери грациозность и умение танцевать, но Брэдли не обратил на нее внимания. Его взгляд был прикован к одной только Ханне. А точнее, к ее покачивающимся бедрам, сливочной коже в разрезе платья и длинным волосам. Каждое ее чувственное движение напоминало ему, как приятно было держать ее в объятиях, как она шептала его имя, какой на ощупь была ее кожа. Она танцевала, не замечая группу мужчин, которые танцевали так близко от нее, как только можно, не покидая своих спутниц.
Лебедь в утином пруду. Ей здесь не место — если когда-нибудь вообще было. Она переросла этих людей. Она не останется.
Он последовал за ней, чтобы убедиться, что она вернется в Мельбурн. И теперь он был в этом уверен. Теперь можно было оставить для нее сообщение и уйти.
Поставив чашку на столик, Брэдли наклонился вперед, опершись локтями о колени. Потом опять откинулся на спинку. Проклятье.
— Невежливо уходить раньше жениха с невестой, — заметила мать Ханны, занимая противоположный конец кушетки.
В яблочно-розовом она выглядела поистине обворожительно. Если она ставила цель выделиться в розовой гамме, то ей это удалось. Судя по оценивающему взгляду женщины, разговор предстоял неприятный.
— Мне знаком ваш тип, — сказала она.
— Какой именно?
— Вы — игрок. Не семьянин. Я это знаю точно. К таким, как вы, я всю жизнь чувствовала влечение.
Брэдли сложил руки на груди и вгляделся в толпу.
— Вежливо это или нет, плевать на манеры; хотите, чтобы я ушел? — Он поднялся.
Она положила загорелую руку ему на колени.
— Я видела, как вы смотрите на мою дочь.
Он не отреагировал. Однако его глаза продолжали искать Ханну среди танцующих, но она опять исчезла. Он чертыхнулся себе под нос.
— Элиза больше похожа на меня, — продолжила Вирджиния. — Она все схватывает на лету и умеет манипулировать людьми. А Ханна совсем другая. В ней нет ни капли хитрости. Она играет по правилам, старается изо всех сил и думает, что это принесет ей успех. В любви, работе и по жизни. Она во всех видит только хорошее — даже в тех, кто этого не заслуживает.
Внезапно Брэдли почувствовал себя так, словно его сдавливают огромным гидравлическим прессом. Он взглянул на Вирджинию, которая следила за ним, как ястреб за добычей.
— Если вы собираетесь узнать о моих намерениях относительно Ханны, будете разочарованы. Я не любитель говорить о своей личной жизни.
— Брэдли?
Перед ним стояла Ханна — женщина, при взгляде на которую у него все теплело внутри. Женщина, которая избегала его целый день. Она перевела взгляд с него на Вирджинию, видимо, ощутив напряжение между ними.
— Все хорошо? — спросила Ханна.
— Великолепно. Садись, — приказала Вирджиния, похлопав по сиденью между ними. — Брэдли как раз рассказывал мне, что лучшей свадьбы еще не видел. Разве не так, Брэдли?
Ханна приподняла брови:
— А он не упомянул, что это первая свадьба, на которой он присутствует?
Вирджиния засмеялась, словно ничего смешнее она еще не слышала:
— Нет. На самом деле он не любит распространяться по многим вопросам. Например, к чему вы оба идете.
— Ну ладно, — нетерпеливо сказала Ханна, схватив Брэдли за руку. — Идем, босс. Хочу танцевать.
— Дорогая, — промурлыкала Вирджиния. — Я просто хочу узнать получше тех, с кем ты дружишь.
— Оставь эту тему, Вирджиния. Я серьезно. — Ханна встала между ним и своей матерью, словно говоря: «Если хочешь добраться до него, то тебе придется сначала иметь дело со мной».
Что за женщина. Маленькая, хрупкая, а вступилась за него — высокого и мускулистого мужчину. Неудивительно, что она так легко решала все мелкие вопросы на работе, делая его жизнь проще одним только своим присутствием. Она делала это всю свою жизнь. Вот только на этот раз он задумался над тем, сколько еще ударов ей предстоит вынести, прежде чем она онемеет и прекратит их чувствовать? Чувствовать вообще что-то. Прежде чем померкнет ее внутренний свет.
— Приятно было поболтать, Вирджиния.
Она качнула бокалом в его сторону:
— Надеюсь, вы хотя бы найдете минутку попрощаться как следует.
Язвительное замечание матери, которая защищала своего ребенка, как умела.
