— А, вот вы где, — послышался чуть хрипловатый голос Саски, и Мишель с улыбкой обернулась.
— Добрый вечер, — сказала она приветливо. — Очень рада вас видеть.
Сколько же лжи скрывается за светскими любезностями, которые люди говорят друг другу. Сплошное лицемерие! Мишель отбросила эту мысль и подставила щеку Эмилио для поцелуя.
Но вот, наконец, открылись двери зала, и гости хлынули внутрь. Мишель не торопясь пошла вместе с ними, всей кожей ощущая руку Никоса, лежавшую у нее на спине, близость его тела.
На круглых столах, украшенных различными радующими глаз цветочными композициями, каждый па десять человек, па ослепительно белых скатертях уже лежали приборы и стояли многочисленные бокалы и рюмки. Столы были пронумерованы, и их дружная четверка, увидев свой номер, устремилась к нему.
Саска быстренько устроилась рядом с Никосом, чем вызвала крайнее раздражение у Мишель. Что эта вдова себе позволяет?
Но пришлось смириться, изменить что-то можно было, только устроив небольшую сцену. Саска явно на это и рассчитывала, потому что по ее лицу расплылась довольная улыбка. Ну вылитая кошка, только что полакомившаяся хозяйскими сливками!
Развлекательная программа была разбита на четыре части, с тем чтобы в перерывах гости могли отведать приготовленные для них изысканные блюда, а в конце предполагался парад мод.
Вскоре к двум молодым парам присоединились Шанталь и Этьен. Им еще хватило времени, чтобы познакомиться с теми, с кем они еще не были знакомы, прежде чем председатель благотворительного фонда произнес свою обязательную речь, за которой последовал великолепный французский луковый суп.
Затем появился фокусник в элегантных черно-серо-белых одеждах, с белым лицом и черными губами, он принялся быстро-быстро показывать всякие фокусы с цветными шарфами, серебристыми кольцами и маленьким ящичком, усыпанным якобы драгоценными камнями.
Подали закуски из морепродуктов, и Мишель съела одну сочную креветку и немного салата, затем потянулась к кувшину, в котором была вода со льдом.
Между тем Саска была явно увлечена беседой с Никосом. Судя по выражению ее лица, речь шла о каких-то чрезвычайно важных и серьезных материях. Мишель поймала взгляд Эмилио. Тот почти незаметно подмигнул, и Мишель почувствовала, как ее губы кривятся в саркастической усмешке.
Да, Эмилио смотрит на все такими же глазами, как и она, и давно расстался с иллюзиями. Он любит наблюдать за людьми. Вот и сейчас, в этом многочисленном собрании, он с каким-то циничным удовольствием смотрит, как они пыжатся и важничают и уверяют друг друга в том, чего на самом деле не чувствуют. Эмилио редко ошибается в своих суждениях.
Официанты убрали тарелки, верхние люстры были погашены, и певица с прекрасным сопрано исполнила несколько арий из популярных опер.
Мишель сидела, потягивая шампанское и стараясь не замечать, как ухоженная рука Саски с длинными ногтями легла на бедро Никоса. Вот пальцы ее шевельнулись, и Мишель почувствовала, как в душе ее поднимается волна раздражения… и ревности. Хотя, конечно же, она ни за что не призналась бы даже самой себе, что ревнует.
— О, это было замечательно! — воскликнула Саска, когда в зале вспыхнули аплодисменты.
Под пристальным взглядом Мишель она повернулась к Никосу, сказала что-то по-гречески и положила руку ему на локоть.
Ну что ж, решила Мишель, пора начинать игру. Она повернулась к сидящему недалеко от нее молодому человеку примерно одного с ней возраста, который, как она уже успела понять, привел на бал свою сестру.
— Мне кажется, вечер получился на славу, — сказала она, наклонившись к молодому человеку.
На его щеках запылал румянец.
— Да, да, вы правы. — Он показал рукой на сцену, где певица отвечала поклонами на новый взрыв аплодисментов. — Она просто необыкновенная, правда?
— Да, необыкновенная, — торжественным тоном подтвердила Мишель.
— И все так вкусно, не правда ли? — продолжал он свое отважное наступление. — Вы позволите налить вам вина? Может, еще шампанского?
Мишель одарила его пленительной улыбкой.
— Если хотите, можете налить мне воды.
Он, естественно, хотел. По всему было видно, что он до сих пор еще не верит своему счастью, учитывая, что эта красивая блондинка, которая сама с ним заговорила, пришла с мужчиной, всем своим видом внушавшим молодому человеку какое-то благоговейное почтение и заставлявшим его, впрочем с некоторой долей безнадежности, мечтать о том, что когда-нибудь и он станет таким же.
— Вы часто бываете на таких благотворительных собраниях?
Он был очень мил, приятен, с ним было легко разговаривать.
— Мои родители активно занимаются благотворительностью, — объяснила Мишель. — Иногда и я к ним присоединяюсь.
— А что… — Он запнулся. — Может… Вы не согласитесь со мной потанцевать попозже?
— С удовольствием, — ласково сказала Мишель.
Им пришлось прерваться, потому что официантка стала сервировать главное блюдо, и Мишель, еще раз взглянув с улыбкой на молодого человека, опустила глаза на свою тарелку.
Легкое прикосновение к щеке заставило ее обернуться. Никос смотрел на нее с укором.
— Он еще совсем мальчик, — тихо проговорил он и заметил, как в глубине прекрасных зеленых глаз вспыхнули золотые огоньки.
— Намекаешь на то, что я не должна с ним разговаривать? — спросила Мишель с деланным недоумением.
— Просто мне кажется, он может принять всерьез твои заигрывания.
Мишель помолчала, глядя ему в глаза.
— А на тебя, значит, заигрывания Саски не действуют, я правильно поняла? — с ехидством спросила она.
— Так ты заметила… — Это был не вопрос, а утверждение, и Мишель еле удержалась, чтобы не выпалить тут же, что да, заметила, она замечает все, что он делает и как себя ведет. Но сказать это было бы равносильно своего рода признанию, а уж выдавать себя ей ни в коем случае не хотелось.
Никос взял ее руку, поднес к губам и поцеловал каждый палец в отдельности.
— Ешь, pedhakimou.
Нет, он действует на нее просто убийственно. Стоит ему только на нее взглянуть — и все, она пропала, она тает и растворяется под его взглядом, и все в ней кипит и бурлит, словно при какой-то таинственной химической реакции, удивительно еще, что не вспыхивает ярким пламенем.
— Тогда будет лучше, если ты отпустишь мою руку, — собрав все свои силы, спокойным тоном проговорила Мишель. Его глаза, находившиеся так близко, посмотрели на нее задумчиво.
— Успокойся и не капризничай, — сказал он вполголоса. — В конце концов, домой-то мы поедем вместе, ведь так?
