Куин закусила губу: она явно колебалась.
– Мы забронируем комнаты в мотеле. Можно куда-нибудь сводить ребят в воскресенье утром до отъезда.
– Соглашайся, мама, – выдохнул Робби.
Эйден не отпускал ее руку в ожидании ответа. Куин переминалась с ноги на ногу.
– Мальчикам было хорошо с тобой.
Ей тоже было бы хорошо с ним, если бы она позволила. Будто прочитав его мысли, Куин залилась краской и наконец кивнула:
– Поход в зоопарк… звучит заманчиво.
– Обещаю, что юбилей тоже не разочарует тебя, – заверил Эйден.
К субботе он примет решение оставить Куин или бороться за нее.
Разговор предстоял сложный, но Куин права: прожить жизнь за Дэниела не получится. Никому не станет легче.
– Что значит – не хочешь быть политиком? Ты сам решил занять место Дэниела. Я не позволю тебе совершить предательство! – Его мать дрожала от гнева.
– Но тебя вполне устроит, если я буду несчастлив?
Она замерла, глядя ему в глаза. Эйдену было безумно жаль ее, ведь он любил их всех: мать, отца… Дэнни.
И Куин?
Она понимала его и боролась за него. От ее смеха в его жизни снова засияло солнце. Может быть, они корабли в море, но ему не хотелось в это верить.
– Эйден!
Голос матери звучал резко. Он вздохнул. Ему предстоит отстоять право на собственную жизнь, или он не достоин Куин.
– Занять место Дэнни меня попросил отец.
Мать медленно выпрямила спину.
– Почему? – почти прохрипела она.
– Думал, это даст тебе силы… жить дальше.
Ее глаза наполнились слезами. Сердце Эйдена дрогнуло.
– Я согласился, потому что люблю вас обоих, и готов был на любые жертвы, чтобы заполнить страшную пустоту, образовавшуюся после его ухода. Но я не Дэнни и никогда им не стану. Никто не сможет восполнить эту утрату.
– И на основании этого ты готов предать смысл его жизни?
Эйден поднял голову:
– Смысл его жизни не в политической карьере. – Он посмотрел на мать долгим взглядом. – Ты можешь вспомнить, когда я последний раз выходил на доске в море?
Она нетерпеливо махнула рукой:
– Пора повзрослеть, Эйден. Забудь о детских забавах.
– Дэнни не забывал.
– Он все бросил…
– В прошлом сезоне он не пропустил ни одного футбольного матча любимого клуба. – Эйден улыбнулся. – Он ходил на стадион, а вам с отцом говорил, что у него рабочие встречи. Настоящий болельщик.
Мать недоверчиво смотрела на него. Эйден присел рядом с ней.
– Смысл существования Дэнни не в политике, а в его любви к жизни, которую он пробуждал в каждом, с кем встречался. Он поощрял мое увлечение серфингом, игру отца в гольф, твой книжный клуб. Ему бы не понравилось, что ты сидишь в четырех стенах, замкнувшись в своем горе. Дэнни хотел, чтобы ты радовалась жизни и делила эту радость с окружающими, как это делал он сам.
– Думаешь, все так просто? Полагаешь, что мать может сделать… вот так? – Она вскочила и щелкнула пальцами.
Эйден уронил голову на руки. Его отношения с Куин причинят матери еще больше боли. Вправе ли он так жестоко обойтись с ней сейчас?
– Я понимаю, что ты никогда не любила меня так, как старшего сына, но…
Она резко развернулась к нему:
– У нас с отцом не было любимчиков!
– Дэнни олицетворял все, что ты хотела видеть в сыне. Твой золотой мальчик. Не хочу быть жестоким, ведь я любил Дэнни, но его жизнь не дороже моей.
Словно во сне, она протянула руку и коснулась его.
– Мне и в голову не приходило. Почему ты раньше не говорил?
Эйден пожал плечами.
– Глупый мальчишка, ты должен был сказать! – Глаза матери сверкали, голос дрожал. – Твоя чертова сдержанность, Эйден! Дэнни всегда был открытым и ласковым. Его легко было любить, потому что он отвечал взаимностью. Через твою же стену отчуждения невозможно пробиться. Понимаю, почему ты считал Дэнни моим любимцем, но, поверь, ты ошибался.
Неужели? Все эти годы он убеждал себя, что всего лишь второй сын, во всех смыслах…
– Поехали, Эйден. Мы опоздаем на самолет. Теперь все будет иначе. Нас ждут великие дела.
Он поймал ее за руку:
– Мне тут пришла в голову одна отличная мысль по поводу великих дел, мама. Если твоя страсть к политике превосходит увлечение Дэнни и отца, почему бы тебе не выставить свою кандидатуру на выборах?
– Мне? Что за ерунда.
– Почему же? Тебе только пятьдесят три. Ты энергичная, знаешь правила игры, у тебя опыт… настоящая находка для партии.
Она усмехнулась, но Эйдену показалось, что идея ее заинтересовала.
– Иду паковать вещи, – сказал он, чувствуя в душе невероятную легкость.
Вечером в следующую субботу в мотеле Куин услышала стук в дверь. Она прижала ладони к животу, усмиряя нервный спазм, и облизнула пересохшие губы. Куин с трудом дождалась минуты, когда снова увидит Эйдена, а ведь они провели вместе почти весь день в зоопарке Сиднея. Увидев его у ворот, где он поджидал ее с сыновьями, она не могла отвести от него взгляда.
Впрочем, он смотрел на нее с такой же ненасытной жадностью. Мальчики не скрывали радости и бросились к нему с рассказами, захлебываясь словами, перебивая друг друга. Куин завидовала их детской непосредственности. Сама она вежливо кивнула, позволив Эйдену поцеловать ее в щеку. Почувствовав знакомый запах, она едва не расплакалась от переполнявших чувств.
Робби и Чейз наслаждались каждой минутой этого дня, чего нельзя сказать о Куин. Она старалась радоваться за сыновей, любовалась грандиозной панорамой сиднейской бухты, удивлялась экзотике рыбного рынка, но на самом деле ощущала только близость Эйдена. Легкая беседа не снимала внутреннего напряжения, которое бесконечно усиливалось. Она с ужасом думала о предстоящем вечере, утешаясь мыслью, что после этого навсегда расстанется с Эйденом и заживет своей обычной жизнью. Такая перспектива одновременно пугала и радовала ее.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – нахмурился Эйден, входя в комнату.
– Конечно! – Она широко улыбнулась ему.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ты не отказался от мысли, чтобы я сопровождала тебя на юбилей?
– Почему ты спрашиваешь?
От мягкого звука его голоса по коже Куин побежали мурашки.
– Эйден, это праздник твоих родителей. Думаю, твоя мама, а возможно, и папа не будут в восторге от того, что ты пригласил меня.
– Предоставь это мне.
Она бы охотно согласилась, но поймут ли они? Не исключено, что ее отведут в укромный уголок и снова предложат крупный бонус, чтобы она исчезла и оставила в покое их сына.
– Я не обижусь, если ты передумал.
Эйден решительно поднял подбородок, и Куин дрогнула.
– Зато я очень обижусь, если ты передумала.
