Дейдра резвилась на просторе, бегала между надгробными плитами. Время здесь словно замедлило свой ход. Много веков назад люди возвели эту каменную башню, у них были такие же желания, стремления, страхи и разочарования, как у их потомков. Они жили, умирали, и после них остались лишь надгробия.
«Что же я оставлю после себя?» — задумалась Лора.
Ронан обхватил ее за талию и притянул к себе. Его толстый вязаный свитер был теплым, а какой аромат он источал… Ей хотелось прижаться к нему еще крепче. Лора уверяла себя, что вовсе не нуждается в его присутствии, в его теплом пальто, однако она обманывала саму себя.
— Для чего они служат? — спросила она.
— Круглые башни? — Ронан пожал плечами. — Никто не знает наверняка. Их еще называют колокольнями. Говорят, их строили для защиты от набегов. С такой высоты можно было увидеть приближение врага. Человек, стоящий на башне, звонил в колокол, извещая жителей об опасности, они хватали пожитки и бежали прочь, пока воины сражались и отстаивали город.
— Что же случилось с этой башней?
— Скорее всего, ее разрушили во время какого-то сражения, а все, что осталось, ты видишь.
— Я заметила, что на ней нет граффити.
Если бы такое сооружение находилось в Калифорнии, на башне тут же появились бы различные надписи, высказывания и рисунки. От этой мысли Лоре стало грустно.
— Да. Мы, ирландцы, чтим прошлое и боремся за счастливое будущее.
Лора глубоко вдохнула и спросила:
— Так, как Шинед борется за свое собственное будущее?
Ронан сжал ее, боясь, что она сможет выскользнуть из его объятий.
— Это не одно и то же. Шинед прекрасно знала, что, если она забеременеет, ей придется выйти замуж. Да и Майкл понимал это.
— Нельзя принуждать их, Ронан. — Она смахнула с лица прядь волос. — Что, если их брак — ошибка, и они всю жизнь будут несчастны?
— Большинство союзов заканчиваются именно так, — равнодушно заметил он.
Лоре захотелось ударить его, да посильнее.
— И ты хочешь, чтобы Шинед была несчастна?
— Мы не в Америке, Лора. Мы в Ирландии. Здесь с древних времен женщина знает, что жизнь матери-одиночки сложна и полна серьезных трудностей. Повторяю, Майкл понимал, чем рискует. То же самое я могу сказать и о Шинед.
— Они совершили ошибку, но не стоит наказывать их за это.
— Но это реальная жизнь. Они должны отвечать за последствия. — Он вздохнул и добавил: — Кроме того, я уже говорил, что здесь все иначе.
— Я считаю, что ты такой, как прежде: отдаешь приказ, и все должны подчиниться.
— Ты не понимаешь. Не важно, как это выглядит со стороны. Я не принуждаю Шинед. Она бегала за Майклом с детства и наконец добилась своего. Она самая упрямая деревенская девчонка во всем графстве и такой была всегда.
— Значит, ты просто оказываешь услугу?
— В каком-то смысле.
— А то, что Шон подбил парню глаз, хорошо?
— Девчонка нам с Шоном как сестра, а этот идиот затащил ее в постель. Конечно, мы должны за нее заступиться. Ты представляешь, как нам сложно в этой ситуации?
Лора улыбнулась:
— Вы желаете ей счастья.
— Так и есть, — признался Ронан.
— А брак — единственное решение.
— Единственное правильное решение, — пробормотал он. — По крайней мере, я слышал, что так будет лучше.
— Но сам так не считаешь.
Ронан посмотрел ей в глаза:
— Это не для меня.
— Верно. Гораздо проще стоять в стороне и приказывать людям, что делать. Или… Скажи, если бы я не потеряла ребенка, ты женился бы на мне? — потребовала ответа Лора. — Такую цену тебе пришлось бы заплатить за допущенную ошибку? Принести себя в жертву?
— Ты хочешь знать, женился бы я на тебе? Мой ответ — да! Поскольку это правильное решение.
Лора не могла вымолвить ни слова и лишь рассмеялась от безысходности.
— Ты себя слышишь? Ты уверен, что брак — это ловушка, и тем не менее потащил бы меня в этот капкан вместе с собой.
— Это правильно, — проворчал Ронан.
Лора отстранилась от него. Ей хотелось ударить Ронана. Сил находиться возле него больше не было.
— Я не вышла бы за тебя замуж, Ронан. Не в моих правилах становиться обузой или расплатой за ошибки. Судя по всему, это и не в правилах Шинед.
— Как и у Шинед, у тебя не было бы выбора.
— Твое высокомерие безгранично.
— Ты считаешь это высокомерием, а я стараюсь поступить правильно. Разве это плохо? — Гнев обуревал его, в глазах появился блеск. — Если бы не выкидыш, я не отпустил бы тебя.
Лора дрожала всем телом, но дело было вовсе не в холодном ветре.
— Я не беременна, Ронан, а ты все еще не позволяешь мне уйти. Что же это значит?
— Я разрешу тебе уйти, Лора, но не сейчас. — Он отошел на несколько шагов и позвал Дейдру, которая отбежала слишком далеко. — Знаешь, а ведь я вырос в этом доме, — сказал Ронан, указывая на особняк, — и всегда думал, что брак — это ловушка, а чтобы освободиться, нужно отгрызть свою собственную ногу.
Лора затаила дыхание. В глазах Ронана была боль.
— Брак моих родителей не удался, они твердили, что женились по любви, но впоследствии приносили друг другу лишь страдания. Они были несчастны, однако оставались вместе, пока смерть наконец не разлучила их.
— Не все браки такие, — заверила его Лора и потрепала Дейдру за ушком, когда та подбежала к ней.
— Я не идиот и все понимаю, — сухо ответил он. — Я был свидетелем и других отношений. Вот, например, мой друг Сэм, типичный холостяк. Однако он нашел женщину и готовится стать отцом.
Лора никак не могла смириться с потерей малыша. Но сейчас она начала понимать, что испытала бы еще большую боль, если бы малыш остался жив. Ронан не верит в брак, а у нее обратное мнение.
— Еще в детстве, — начал он, — я твердо решил, что буду избегать женитьбы, как чумы. — Ронан стоял неподвижно и не сводил с нее глаз, а ветер развевал его волосы. — Я не смогу подарить тебе любовь, поскольку в моей жизни ее никогда не было.
— Ты ошибаешься, — возразила Лора. — Ты любишь своего кузена, Шона, Пэтси.
— Это другое.
Все одно и то же, но Ронан не видел этого. Лора была знакома с ним несколько месяцев и за это время успела полюбить его, несмотря на то что иногда он сводил ее с ума. Однако повлиять на его решение было невозможно, он считал себя абсолютно правым. Еще ребенком Ронан получил урок и теперь боялся полюбить кого-либо.
— Любовь есть любовь, Ронан, — сказала Лора, прервав затянувшееся молчание. — Ты можешь полюбить, я верю в это. Но ты боишься окунуться в омут с головой.
— У меня есть на это право. Но в любом случае, хочу я этого или нет, все закончится плачевно.
