Она задохнулась от внезапной боли в груди. Ей показалось, что все, что она любила больше всего, рушится и распадается на части.
— Сид, очень холодно…
— Всего двадцать градусов ниже нуля. Не так уж и холодно!
Сид почувствовала, что опять последнее слово осталось за ним. Она сорвалась на крик и ничего не смогла доказать. Взяв себя в руки, она замолчала.
Джеффри невозмутимо произнес:
— Если ты все еще сердишься на меня из-за того, что уехал Джордан…
— Да я выдумала всю эту историю, чтобы скрыть действительную причину!
— А историю с собаками, которые почему-то влезли в душевую, ты тоже выдумала?
— Я просто открыла дверь, и они вбежали сами.
«Характер Сид переменчив, как погода. Вот и теперь разразилась буря. Но меня этим не испугаешь! Наоборот, появилась возможность узнать, почему она делает все, чтобы помешать мне?» — размышлял Джеффри.
— Ну, хорошо, — заговорил он, — выкладывай, что я такого сделал?
— Ты собираешься снимать здесь сериалы.
— И что?
— Это изменит весь наш мир.
— И поэтому ты считаешь меня своим личным врагом?
Он встретил ее красноречивый взгляд.
— Я уже говорила, что большой бизнес — наш враг.
— Почему ты не хочешь представить, какое удовольствие получат зрители, когда увидят, как сказочно хороша эта земля! Все жители Аляски смогут внести свой вклад в создание сериала. Ты должна это понимать лучше, чем кто-либо другой. Когда у твоего отца был кинотеатр, ты сама, еще девочкой, грезила о чем-то необыкновенном.
— Уж это тебя совсем не касается.
Она хотела еще что-то добавить, но, передумав, опустила голову и стала молча разглядывать снег.
Джеффри ждал, что она продолжит обвинения, приведет аргументы и объяснит наконец свое враждебное к нему отношение. Но Сид продолжала молчать.
Она так низко опустила голову, что Джеффри не мог разглядеть выражение ее лица. Но что-то в ее поведении изменилось: исчезла резкость и угловатость.
Вдруг он заметил, как из-под густых темных ресниц показались слезы.
— Прости меня, — тихо сказал он.
Ловкий бизнесмен и красноречивый оратор, он онемел при виде ее слез.
Сид не выдержала его молчания. Она осторожно подняла на него заплаканные глаза.
— Поехали домой, — настойчиво произнес он. Там поговорим.
— Нет, — прошептала она.
Джеффри вспомнил слова Джери о том, что Сид считает себя в долгу перед семьей. Может быть, причина злости в том, что она привыкла к традиционному укладу и боится, что с приходом нового их жизнь изменится. Вероятно, ей хочется, чтобы все осталось таким, каким было при жизни отца, когда семья была дружной и сплоченной. Она просто не готова к переменам.
Он посмотрел ей в глаза, и снова ему на память пришли слова Джери о том, что эта девочка могла стать кинозвездой.
Джеффри не хотел ее обидеть, но так или иначе, надо было окончательно выяснить отношения. Это единственная возможность объяснить ей, что он не имеет никаких дурных намерений.
— Ты считаешь, что съемки телесериала разрушат твой привычный мир? Но ты же очень любишь кино?
Она еле заметно кивнула. Вдали снова послышался волчий вой.
— Подумай! Мир, который я создаю в фильмах, это твои детские грезы. Мне кажется, это скорее сближает нас, чем разделяет. Не может быть, что моя работа — единственная причина, из-за которой ты считаешь меня своим личным врагом.
На лице Сид появилось такое беззащитное выражение, что он не осмелился продолжить.
Дальнейшее произошло настолько стремительно, что Джеффри не успел ничего понять. Неожиданно она рванулась вперед и в следующее мгновение оказалась у него на груди, всхлипывая и сотрясаясь от рыданий.
Сид не относилась к числу женщин, которые плачут часто и охотно. Если она потеряла над собой контроль — значит, перестала играть.
Стараясь успокоить, он стал нежно целовать ее лоб, волосы.
— Девочка моя родная! — бормотал Джеффри, прижимая ее к себе.
Сид уткнулась ему в шею. Она никогда раньше так не плакала. Слезы застывали на лице холодной коркой. Слова Джеффри вызвали нестерпимую боль в ее сердце. Он знает о ее заветной детской мечте.
Еще мгновение назад Сид была возмущена тем, что тетка раскрыла ее тайну. А сейчас, оказавшись в надежных объятиях Джеффри, она была даже рада этому обстоятельству.
Сид почувствовала, как его чуткие руки гладят ее по спине. Она услышала ласковые слова утешения и забылась в его крепких объятьях… и… вдруг почувствовала нарастающее возбуждение.
Сид подняла лицо и приникла губами к его скуле. От прикосновения к небритым щекам Джеффри внутри нее как будто что-то взорвалось. Он перестал быть ее врагом. Он стал любимым!
Сид жадно и отчаянно искала его губы. Они оказались нежными и податливыми.
Почувствовав у себя во рту ее язык, Джеффри застонал от страсти…
— Нам надо ехать, — прошептал он в уголок ее рта.
— Шутишь?
Сид обняла ладонями его лицо и приникла к губам безумным и жадным поцелуем, словно утверждая над ним свою безграничную власть.
Среди поцелуев, объятий и стонов Джеффри пытался сохранить ощущение реальности. Его плоть восстала, ему хотелось взять ее немедленно.
Однако тихий, но отчетливый голос разума говорил ему, что это невозможно на таком морозе. Обнаженное тело, каким бы разгоряченным оно ни было, не выдержит такого холода. Сверхчеловеческим усилием он оторвался от ее губ и, задыхаясь, сказал:
— Идем, нам надо ехать.
— Куда?
— Куда-нибудь… туда…
— Куда?
— Я хотел сказать, в хижину. Здесь… слишком холодно.
Он дышал часто и прерывисто. Она прикоснулась сквозь одежду к его твердой плоти.
— О, Сид, — простонал он. — Ему было несказанно хорошо. — Мы обморозимся.
Посасывая мочку его уха, она страстно прошептала:
— Если поторопимся, ничего с нами не случится.
Это стало последней каплей. Джеффри показалось, что сейчас он может все на свете.
Под ним гудел мотор снегохода, и от сиденья шло тепло.
— Залезай, — задыхаясь, скомандовал он.
Дальше все смешалось. Он не понял, как она оказалась лицом к нему, сидящей верхом на седле водителя. Под паркой он нашел два холмика и начал, слегка пощипывая, гладить их.
Сид наклонилась вперед, из ее губ вырывались клубы пара. Она ерзала на кожаном сиденье, возбуждая себя еще больше.
— Сид, господи! Я хочу…
Она резко села и рванула молнию на своей куртке. Открыв молнию, она хотела отбросить куртку на снег, но он поймал ее на лету.
— Ты сошла с ума! — воскликнул он.
Наверно, так оно и было на самом деле. Она молниеносно вскочила ногами на сиденье, расстегнула молнию на своих джинсах и быстро спустила их. Прямо перед собой Джеффри увидел золотистое чудо — ее тело и темный треугольник между ног. Он застонал от страсти.
