— Кто? — безразлично поинтересовался Росс.
Николь набрала в грудь побольше воздуха и скрестила пальцы за спиной.
— Мистер Купер.
— Какого дьявола ему здесь надо? — Росс резко вскочил. — Надеюсь, ты сказала ему, чтобы он убирался. — Секундная пауза. — Нет, постой, я должен его увидеть, я знаю, зачем он пожаловал. Где он?
— Ждет возле дома.
Росс пулей вылетел из комнаты, не обращая на нее больше никакого внимания.
Росс не ожидал, что события будут развиваться столь стремительно. Он разговаривал со своим адвокатом, и тот предупредил, что дело об опеке — не быстрое. И вот теперь Мэтт. Он, конечно, хочет отобрать его Аарона.
Росс рывком распахнул дверь. Перед ним стоял обычный молодой человек без малейшего намека на агрессивность.
— Итак, — начал Росс вызывающе, — что вы хотите?
— Мистер Дюфрэ, — Мэтт улыбнулся и протянул руку.
Росс сделал вид, что не заметил ее.
— Я пришел извиниться за поступок моей матери.
— Извиниться? — От удивления брови у Росса полезли вверх.
— Да. Она не должна была делать то, что сделала.
— Согласен.
Мэтт тяжело вздохнул.
— Спасибо вам за понимание. Я только успел уехать в Лондон, как она позвонила и обо всем рассказала. Я сел на первый же поезд и вернулся. Она очень жалеет, что все так получилось.
— Я думаю, нам будет удобней разговаривать в доме. — Росс отступил, пропуская Мэтта в дом. — Может быть, пиво?
Мэтт удивился, но не стал отказываться.
Они пошли на кухню, и Росс достал из холодильника две банки пива.
Он дождался, пока Мэтт устроится на стуле.
— Николь рассказала мне, что ваша мать просила вас разыскать ва… Аарона. — Росс запнулся, он был не в силах произнести «вашего сына». Мэтт ему не отец, и никогда им не будет.
— Да, ей хотелось познакомиться с внуком.
Губы Росса превратились в одну узкую полоску.
— Я надеюсь, у вас нет намерений…
— Нет, сэр, — перебил Мэтт, — я потерял все права и на Тэру, и на ребенка в тот день, когда ушел от них. Я очень сожалею, что все так получилось… что у меня не хватило смелости взять на себя ответственность…
— То есть… вы не будете оспаривать моих прав на ребенка?
Мэтт вновь тяжело вздохнул.
— Нет, не буду. Кстати, у меня есть хорошая новость, которая обрадует мать. Надеюсь, и вас тоже.
Росс насторожился.
— Моя жена наконец-то беременна. Так что у моей матери скоро будет еще один внук. Представляете, то ни одного, то сразу двое.
— Поздравляю. — Росс улыбнулся и с удовольствием пожал Мэтту руку. — А ваша жена знает про Аарона?
— Теперь знает. Я рассказал ей.
— И как она?..
— Нормально. — Мэтт подпер рукой голову. — Не беспокойтесь, у нас все будет хорошо.
Росс даже почувствовал к нему некоторую симпатию. Может, зря он так долго боялся начать дело об опеке?..
— Хм. Думаю вы и ваша мать можете иногда навещать Аарона.
— Спасибо, это было бы здорово.
— Только… я не хотел бы рассказывать ему, что вы его отец. Может быть, позже, когда он станет старше… Аарон заменил мне Тэру, он для меня все. А у вас скоро будет другая семья. Дети, они такие забавные, они совершенно изменят вашу жизнь, наполнят ее радостями и тревогами. Все в этой жизни заменимо.
Проводив Мэтта, Росс вернулся на кухню. Он все еще не мог отойти от происшедшего разговора и не слышал, как вошла Николь, но сразу почувствовал ее всем своим существом. И задохнулся от радости. Он едва сдержался, чтобы не повернуться и не обнять ее.
Он уже не мог вычеркнуть ее из своей жизни, как ни старался. Самое ее присутствие наполняло его существование каким-то иным смыслом, без нее ничего нового не будет.
— Росс, с тобой все в порядке? — спросила она шепотом, как будто боясь, что он все еще не простил ей исчезновение Аарона.
— Да.
— А чего хотел Мэтт?
Росс медленно повернулся, чтобы встретиться с горящим взглядом голубых глаз, которые смотрели ему прямо в душу.
— Извиниться.
Брови у Николь удивленно взлетели вверх.
— Правда?
— Правда. И еще он сказал, что не собирается отбирать у меня Аарона.
— Это здорово! — Николь улыбнулась.
— Если он, конечно, сдержит слово.
— У тебя есть причины ему не верить?
— Ему я верю, — нехотя признал Росс, — а вот его матери нет. У нее вновь может возникнуть внезапное желание увидеть внука. Поэтому я решил, что мы переезжаем в Эксетер.
— Понятно.
По ее виду нельзя было сказать, довольна она или нет.
— Я сам скажу Тильде, так что остается только собрать вещи. Хотелось бы закончить со всем этим до Рождества.
— Думаешь, Тильда выдержит? — озабоченно спросила Николь.
Вот это Росс любил в ней больше всего: о Тильде и об Аароне она заботилась, как о своих самых близких родственниках. Наверное, ему следовало быть к ней более внимательным. Наверное… если бы не проклятый страх снова потерять любовь… Кроме того, вообще сомнительно, что Николь способна его полюбить. Физическое влечение, даже сильное, — еще не любовь. Может быть, она ждет не дождется, когда наконец покинет этот дом?
Он тряхнул головой, прогоняя тревожные мысли.
— Конечно, нужно посоветоваться с доктором. Думаю, он разрешит. В любом случае, там больница не так уж далеко.
— Так что ты от меня хочешь?
Тебя! Я хочу тебя! — эти слова чуть было не слетели с языка Росса. Это какое-то безумие, он ни о чем другом не может думать.
— Может, стоит пока начать с игрушек Аарона, уверен, эта забава ему понравится.
— Другими словами, ты предоставляешь мне сообщить ему эту новость.
Наверное, не стоило перекладывать это на плечи Николь, но Росс сомневался, что может сделать это лучше нее.
— Да, я бы хотел…
— Значит ли это, что, как только мы переедем, мой контракт будет расторгнут.
Росс встревожился: что она хочет этим сказать?
— Нет, конечно же, — поспешно проговорил он, — ты по-прежнему будешь нам нужна.
Ему хотелось подойти к ней, взять за руки, развеять все ее сомнения, но что-то удерживало его. Может, страх, что она не так поймет его, а может, что-то более глубокое, чего он сам не в состоянии был понять.
Николь вернулась на кухню в самом удрученном состоянии духа. Значит, Росса не интересуют даже сексуальные отношения, а то, что она придавала им такое большое значение — это ее проблемы. И чувств к ней никаких он никогда не испытывал, все это ее фантазии. Следовательно, остается только справиться с собственными чувствами, а там, глядишь, и контракт закончится.
И она все равно будет улыбаться — несмотря ни на что и даже вопреки всему.
