— А… А почему вода такая темная?
Ивен не спеша подошел и встал у нее за спиной — Крис казалось, что она чувствует спиной жар его тела.
— Я нарочно так устроил, — ответил он, как обычно растягивая слова. — Бассейн выложен темно-зеленым кафелем, оттого и вода такого цвета. Словно океан, а не бассейн. Тебе нравится?
Крис думала, отчего это Ивен говорит о бассейне, а получается, будто он соблазняет ее…
— Ты часто там купаешься? — спросила она осипшим голосом. Она видела по отражению в стекле, что Ивен придвинулся ближе к ней и губы у него искривились. Ей вдруг стало тяжело дышать.
— Когда я работаю над сценарием, я целый день сижу и пишу. А по вечерам, когда стемнеет, плаваю в бассейне. Ты просто представить себе не можешь, как это здорово — купаться при луне. Нагишом, конечно, — добавил он и снова усмехнулся.
— Да, наверное, — пролепетала Крис.
Он не прикасался к ней, но Крис помнила тот жаркий поцелуй на пляже, и у нее было такое чувство, словно Ивен гладит все ее тело.
— Ощущение невероятное, — шепнул он ей на ухо. — Холодная вода, ветерок… Сверчки, голоса ночных птиц, иногда — вой койота… Иногда к бассейну приходят олени на водопой. Тогда я замираю, чтобы их не спугнуть. Но обычно выбегает Бастер, и они исчезают…
— Да, чудное место. Я и не думала…
Ей хотелось запрокинуть голову и прислониться к его широкой груди, закрыть глаза и наслаждаться его ласками. Она подавила нервный смешок. Но их глаза встретились в оконном стекле, и Крис поняла, что Ивен думает о том же. Но рук он не распускал. Он же обещал…
Она сама должна позвать его, если хочет. Да и смогут ли они с Ивеном работать нормально, не уняв этого бешеного пыла?
А почему бы и нет? Что ей мешает? Она уже взрослая. Она две недели мечтала об Ивене, о его руках, губах, воображала себе неслыханные наслаждения… И вот она здесь, наедине с ним. Здесь нет ни детей, ни Доры, ни этого сонного городишка, где сплетники следят за каждым шагом. «Даже нет нижнего белья», — усмехнулась она про себя.
Чем ей повредит такая связь — совсем короткая, судя по образу жизни Ивена? Неужто ее сердце разобьется? Но сможет ли она быть близка с Ивеном и не выдать ему того, что хочет утаить? Ей нужно было подумать. Так что она, вместо того, чтобы прислониться к Ивену, отодвинула стеклянную дверь и вышла к бассейну.
Свежий воздух почти развеял чары и привел ее в чувство. Почти. Сложив руки на груди, Крис обошла бассейн и остановилась, глядя на горы.
— Чудесный дом! А у тебя и лошади есть? — Она повернулась к Ивену. — Можно посмотреть?
Ивен стоял, привалившись к косяку двери, и выглядел таким привлекательным, каким мужчина просто не имеет права быть! Он, казалось, изучал ее, пытаясь разгадать ее настроение. Потом пожал плечами.
— Конечно. Только, может быть, поедим сначала? У меня в холодильнике есть пицца.
Ну, слава Богу. Хоть какое-то дело.
— Давай помогу.
— Не надо. Садись в кресло и отдохни. — Он указал на шезлонг у бассейна. — Я мигом.
Он направился в дом, но на пороге обернулся: — Только смотри не сбеги!
Ивен подошел к шезлонгу, где оставил Крис, и посмотрел на нее. Светлые волосы наполовину закрыли ее лицо, отдельные пряди блестели в лучах заходящего солнца. Она спокойно спала, свернувшись клубочком, подложив руку под голову. У Ивена сердце перевернулось.
«Что происходит?» — спросил он себя. Барьер, которым он оградил свое сердце, рушился перед этой женщиной, и Ивену это не очень-то нравилось. Он спокойно жил все эти годы, укрывшись за этой стеной, но что-то, что было в Крис, будоражило его, прорывалось сквозь разочарование и пресыщенность, сквозь неисполнившиеся мечты, достигая того уголка его души, который уже много лет словно бы пребывал в летаргическом сне, но все же был еще жив.
Ивен присел на край кресла. Его томила какая-то странная, печальная тоска по этой женщине. Он попытался избавиться от этого чувства. Он сказал себе, что ему просто хочется завалить Крис в койку, и стоит ему овладеть ею, все эти нелепые фантазии развеются.
Да, он просто хочет ее — очень хочет, в этом все дело. Просто жаждет слиться со всей этой энергией и неосознанной чувственностью, из которых она соткана. Войти в нее и забыть обо всем на свете.
Он отвел в сторону прядь волос, падавшую ей на лоб, обвил ее вокруг уха. Она взяла его за руку, что-то пробормотала во сне. Потом открыла глаза и одарила его сонной улыбкой.
— Я задремала, да? Долго я спала?
— Минут пятнадцать. Не замерзла?
Она покачала головой.
— Нет.
— Ты знаешь, пиццы не осталось, — сказал Ивен, отводя еще одну прядь, упавшую ей на глаза. — Наверно, я ее вчера съел.
— Подумаешь, какая беда!
Крис не собиралась спать, но когда Ивен предложил растянуться в кресле и погреться на солнышке… Просто отдохнуть, не думая о том, что надо хранить какие-то тайны, не сдерживая своей тяги к Ивену… Это было так здорово, что Крис не могла устоять. Она удобно устроилась в кресле, уснула, а когда проснулась, увидела Ивена, сидящего рядом. Он так смотрел на нее, что ей показалось, будто она сейчас растает. Он говорил всего-навсего о пицце, но глаза его источали пламя — и что-то более нежное. Уязвимость? Да. И, похоже, он злился на себя за то, что не мог этого скрыть. Ивен — очень сложный человек. И все же в первую очередь он мужчина.
— Мы можем поехать в ближайший ресторан, если хочешь, — сказал Ивен. — Или заказать что-нибудь на дом. Или…
— Или что?
— Или поесть попозже…
Несмотря на то, что она еще не вполне проснулась, Крис поняла, что речь идет не о том, когда они поужинают. Ивен так смотрел на нее, у него был такой странный голос… Она сказала себе, что надо подумать, но слова вырвались помимо ее воли:
— Давай попозже!
Вот тебе и подумала!
Ивен шумно перевел дыхание.
— Я ужасно рад!
Он произнес это таким тоном, что Крис сразу почувствовала свою власть над ним. Женская сила — способность околдовать мужчину, заставить его страдать и мучиться, ожидая ее решения, — в этом что-то есть! Она перевернулась на спину и подняла глаза на Ивена. Решение принято. Она дала согласие. Что же он будет делать? Бросится на нее, повинуясь порыву страсти, или, сдержав себя и стремясь доставить ей удовольствие, будет медленно соблазнять? Крис потянулась, стараясь, чтобы это движение было как можно более дразнящим. Она видела, что Ивен в таком же нетерпении, как и она сама: дыхание его участилось, глаза сузились.
Она протянула руку и погладила его по щеке. Какой он колючий!
— Ивен…
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя.
