— И я тогда подумал: черт возьми, если она смогла выбраться из всего этого, почему я не могу? И когда я подумал об этом, со мной начало твориться нечто. Это было что-то вроде мысленной связи с тобой. Ты делилась со мной своим мужеством, своим оптимизмом. Не очень щедро, — усмехнулся он, — но достаточно, чтобы мир выглядел не таким мрачным. Мой герой… Кстати, это ничего, что я говорю «герой», а не «героиня»?
— Да нет, но…
Он взялся за цепь и принялся легонько раскачивать качели.
— На самом деле для меня ты действительно герой, но это ничего не меняет в наших отношениях.
— Знаешь, я всегда считала героем тебя, — сказала Крис, устремив на него большие серые глаза. — Ты спас меня от Марлы и от толпы на ярмарке. Ты выслушал меня, когда мне было плохо. Теперь у меня есть кому рассказать все тайны. Рядом с тобой я могу быть честной. Господи, Ивен, если кто из нас герой, так это ты!
Ивен пристально посмотрел на нее, потом кивнул.
— Мы с тобой оба люди незаурядные, не так ли?
— Видимо, да.
Они еще некоторое время смотрели в глаза друг другу, и Крис почувствовала, что тяжесть в груди — свинцовая тяжесть, которая мучила ее целый месяц, — растаяла. Она даже не заметила, как это произошло. Порыв ветра принес запах горящих листьев.
Ивен нарушил молчание первым.
— Кстати, привет тебе от Бастера.
— Да, как там Бастер? Как твой дом? Как Лос-Анджелес?
— Да все по-старому.
— Испорченный и развращенный?
— В Лос-Анджелесе живут люди. И плохие, и хорошие — как некогда убеждал меня некий философ в юбке.
— Понятно. Рада это слышать.
Ивен сунул руку в задний карман и достал оттуда помявшийся сверточек.
— Держи, это тебе.
Сердце у Крис снова забилось. Она развернула тоненькую бумажку. Внутри оказалось великолепное старинное кольцо, золотое, с бриллиантами и жемчугом. Она принялась разглядывать его сквозь набежавшие слезы.
— Какая красота!
— Я надеюсь, ты будешь его носить. У меня тут появились кое-какие планы. Тебе интересно их выслушать?
— Расскажи.
— Я, пожалуй, немного поживу здесь.
— В Лоумане?
— Ну да. Познакомлюсь с детьми, приручу их, приручу тебя, женюсь на тебе…
Крис только ахнула — сказать она ничего не могла.
— Медовый месяц мы проведем там, где ты захочешь — хоть на Северном полюсе! Потом ты соберешься и переедешь ко мне. Места там всем хватит.
— И Доре тоже?
Лицо у Ивена вытянулось.
— А без нее нельзя?
Крис фыркнула.
— Да нет, я шучу. Она отсюда никуда не поедет. Но она ведь захочет нас навещать.
— Да? Ну ладно, когда она приедет, будешь держать меня в кабинете привязанным к стулу.
И они оба рассмеялись. Ивен стиснул ее руку, и у Крис вдруг закружилась голова. Она посмотрела на кольцо, покачала головой.
— Да, планы у тебя, конечно, грандиозные…
— Подожди, это еще не все.
Она вскинула голову.
— Еще что-то? Слушай, парень, для сурового ковбоя ты сегодня на диво разговорчив.
Ивен опустился перед ней на одно колено и прижал к сердцу ее руку.
— Крис!
— Что?
— Ты согласна стать моей женой?
— Да.
— Вот и славно. Как ты думаешь, не стоит ли нам завести еще одного ребенка? А может, даже двоих…
Крис ненадолго задумалась.
— Ну что ж, может, я и соглашусь. Если хорошенько попросишь.
— В этом можешь не сомневаться. Потому что я хочу, чтобы у меня была своя семья. Это будет центром моей жизни: семья — и ты.
— Надо же, как я на тебя повлияла!
Он усмехнулся.
— Сильнее, чем ты думаешь.
Его лицо вновь стало серьезным, и, если бы Крис хуже знала его, она подумала бы, что глаза его увлажнились. — Все дело в том, — тихо сказал Ивен, — что я люблю тебя. Я люблю тебя каждой своей частицей.
И тут Крис наконец не выдержала и расплакалась. Она была невыносимо счастлива.
— Я верю тебе, Ивен Стоун, — сказала она. — Я верю, что ты любишь меня. И это очень кстати, потому что я люблю тебя не меньше.
— До сих пор?
— Конечно! Я всегда буду любить тебя.
— Ловлю на слове!
— Сколько угодно! Я твоя навеки!
И Ивен крепко обнял ее, прямо посреди школьного двора, у качелей. Свистел ветер, было пасмурно, кружили опавшие листья, но Крис впервые в жизни было так хорошо, тепло и уютно.
