– Я тоже так думал. Но на меня снизошло вдохновение, и я решил кое-что поменять.
Карлу немало удивило, что он привез ее посмотреть то, что составляло для него особую ценность.
Они вошли в лифт, и Хавьер, поставив Карлу перед собой, начал жарко целовать нежный изгиб ее шеи. Он застонал, когда лифт остановился, и двери открылись.
– Наверное, следовало отложить эту встречу.
– Может быть, – поддела его Карла. – Только сомневаюсь, что такое возможно.
– Дорогая моя, что ты хочешь этим сказать?
– Ты только грозишься взять выходной, чего пока так и не случилось.
Он сжал ее в объятиях, а потом отпустил.
– Меня нужно очень сильно поощрять, чтобы я не заскучал. Ты считаешь, что можешь справиться с этой задачей?
Карла густо покраснела.
– Есть только один способ узнать это… любимый, – храбро заявила она.
Глаза Хавьера потемнели, и он сжал ее руку, давая понять, что вызов принят.
Они вошли в просторное помещение, где их ждала команда дизайнеров. На платформе у стены находился какой-то высокий предмет, задрапированный черной шелковой тканью.
– Мистер Сантино, рады видеть вас. – Сотрудники пожали ему руку по очереди.
– Вы внесли необходимые поправки?
– Конечно. Все как вы просили, – сказал один из сотрудников и стянул черный шелк.
В легких Карлы почти не осталось воздуха после страстного, хищного взгляда, которым минутой ранее одарил ее Хавьер, но теперь она вообще перестала дышать. По большому счету первоначальный дизайн оставался без изменений, но сейчас вместо плавной линии горлышка Карла увидела очертания женской фигуры. И чем больше она смотрела, тем больше узнавала.
Покраснев до корней волос, она попыталась вырвать свою руку из руки Хавьера, но тот крепко держал ее.
– Спасибо за прекрасную работу, – поблагодарил он сотрудников. – А теперь, будьте так любезны, оставьте нас наедине на несколько минут.
– Ты не можешь! – потрясенно выдохнула Карла, когда они с Хавьером остались одни в комнате.
– Не могу что, дорогая?
– Не можешь сделать… вот это. – Она в отчаянии указала на бутылку.
Он обнял ее сзади за талию и подвел к подиуму.
– Ты принадлежишь мне. Назови хоть одну причину, почему я не могу увековечить тебя так, как мне пожелается.
Карла могла назвать несколько таких причин, и главной из них была та, что их отношения носили временный характер. То, что происходит между ними, будет длиться не больше нескольких недель.
Хавьер взял ее за руки и поднес их к горлышку бутылки. Холодная поверхность тут же согрелась под ее ладонями. Карле не надо было поворачивать голову, она и так знала, что он смотрит на их слитые воедино руки, в которых находилось его творение.
– Теперь каждый раз, когда в моих руках окажется такая бутылка, я буду вспоминать о тебе, – прошептал он ей на ушко.
Карла кивнула в ответ, не в состоянии постигнуть значимость его заявления.
– Хавьер…
– Жаль, что я не догадался попросить доставить ее домой, и теперь мне придется постараться, чтобы взять себя в руки прежде, чем мы сможем уйти отсюда.
Карла снова покраснела, уловив значение его слов. Она застонала, когда Хавьер притянул ее к себе и прижался своей возбужденной плотью к ее ягодицам.
Они замерли на какое-то время, потом Хавьер разжал свои объятия.
Карла, спотыкаясь, отошла в сторону, но он не стал останавливать ее. Хавьер еще раз окинул пристальным взглядом бутылку и, удовлетворенно кивнув, повернулся к Карле.
Дизайнеры терпеливо ждали за дверью, и Хавьер пригласил их обратно. Последовала серия коротких вопросов, но Карла ничего не слышала. Ее глаза были прикованы к гладкой поверхности стекла.
«Ты принадлежишь мне…»
– Карла?
– Да? – вздрогнула она.
Хавьер слегка насмешливо улыбнулся.
– Нам пора, – нараспев произнес он.
Карла в недоумении посмотрела вокруг и поняла, что они снова остались одни. Хавьер взял ее за руку, и они вместе вышли на улицу.
Она думала, что они поедут куда-то еще, но Хавьер перевел ее через дорогу и повел в парк.
– Куда мы идем?
– Нас ждет обед.
Не заметив поблизости ни одного ресторана, она с недоумением посмотрела на Хавьера.
С широкой улыбкой он подвел ее к передвижной закусочной, из которой доносились звуки сальсы. Румяный шеф-повар приветствовал их на испанском языке.
Хавьер поздоровался в ответ и, сделав заказ, подвел ее к небольшому столику рядом с закусочной. Усадив ее на стул, он сходил за едой и принес два сэндвича, бумажные тарелки и две бутылки воды.
Карла развернула свой сэндвич, и ее рот тут же наполнился слюной, когда она вдохнула аромат разнообразных специй. Она откусила чуть-чуть и застонала от удовольствия.
– Как вкусно.
– Мало что может сравниться с хорошо приготовленным кубинским сэндвичем, – расплылся в улыбке Хавьер.
– Потрясающе, – кивнула Карла.
– Он напоминает мне одно блюдо, которое готовила моя мать.
– Поэтому ты предпочитаешь жить здесь? – несмело спросила она. – Это напоминает тебе о доме?
– У меня никогда не было дома, – процедил Хавьер.
– Ты знаешь, что я имею в виду…
– Правда? Это у тебя был дом, пусть и на короткое время, пока не ушла твоя мать. А я жил в чем-то больше напоминающем тюрьму, где каждый стук в дверь заставлял мою мать подпрыгивать в страхе или испытывать тошноту от неизбежно обманутой надежды. Ни то ни другое и близко не напоминало настоящий дом.
– Но у тебя была мать, которая любила тебя. Разве это ничего не стоит?
Он медленно дожевал и отложил оставшуюся половину сэндвича в сторону.
– Нет, когда ты живешь в постоянном страхе быть брошенным в любой момент, как только давние обещания грозились быть вот-вот исполненными. Отец делал все возможное, чтобы моя мать не переставала верить, что ее мечты в конце концов сбудутся.
– Мне очень жаль. – Карла сжала его руку.
Хавьер коротко кивнул, и его пальцы переплелись с ее пальцами.
– Заканчивай свой сэндвич, дорогая. У тебя целый вечер, чтобы поощрять меня. – Он громко захохотал, увидев, как зарделась Карла.
На обратной дороге Хавьер то и дело бросал на нее полные страсти взгляды. Придя домой, он тут же распустил прислугу.
Когда все ушли, Хавьер снял с Карлы платье и, наконец, исполнил свою угрозу трехлетней давности, овладев ею прямо на лестнице.
С каждым днем Хавьер все реже появлялся на работе. В один из выходных дней он отвез Карлу ознакомиться со своим новым быстроходным катером. Поездка закончилась походом по ресторанчикам, а потом они загорали нагишом на его частном пляже. Вечером Хавьер учил Карлу танцевать чувственную сальсу в одном из закрытых ночных клубов. А потом вдруг прервал их танец и, потянув за собой с танцпола, повел в свой лимузин. В тот вечер Карла впервые занималась любовью на заднем сиденье автомобиля, сгорая от страсти в пылких объятиях Хавьера.
