Кто-то стал подпевать мелодии, извергавшейся из музыкального ящика.
Мадди пришлось немного повысить голос.
— Вы приедете на премьеру в Филадельфии, мистер Валентайн?
— Да вот подумываю. Я уже не так часто езжу, как раньше. Были времена, когда владелец не столько сидел в офисе, сколько разъезжал по стране.
— Должно быть, это было очень интересно. — Мадди принялась за салат, стараясь не смотреть на соблазнительный кусок полусырого филе на тарелке Рида.
— Бесконечные гостиницы, встречи, переговоры. — Эдвин пожал плечами. — И, признаться, я очень скучал по моему мальчику. — Он кинул на Рида взгляд, в котором смешались сожаление и любовь. — Я уж не говорю о том, сколько бейсбольных матчей приходилось пропускать!
— Ну, потом ты все наверстал.
Рид отрезал от своего филе и переложил на тарелку Мадди кусочек мяса. Он проделал это так машинально и естественно, что в сердце Эдвина зародилась надежда.
— В своей школьной команде Рид был лучшим подающим.
Мадди обернулась к нему, и Рид покачал головой со своей характерной сдержанной улыбкой.
— Вы играли в бейсбол? Но вы не говорили мне об этом, — упрекнула она, но тут же сообразила, что не в его привычках было рассказывать о своей жизни. — До переезда в Нью-Йорк я совершенно не разбиралась в бейсболе, — заговорила она, заминая свой промах. — Потом я побывала на нескольких играх «Янки» и поняла, в чем тут соль. Какой у вас был уровень подачи?
Рид удивленно поднял брови:
— 2,38.
— Ого! — Ей понравилось, что он запомнил эту цифру, и она весело подмигнула его отцу. — Он мог бы играть в высшей лиге.
— Я говорил ему это. Но он предпочел бизнес.
— Но ваш бизнес тоже можно отнести к большой лиге, не так ли? — Она отрезала крохотный ломтик от кусочка мяса, которым поделился с ней Рид. — Большинство людей видит только конечный продукт, диски, которые мы вставляем в плеер. Но ведь от нотного листа до цифрового звука большая работа.
— Когда у вас найдется пара-тройка свободных дней, — улыбнулся ей Эдвин, — я ознакомлю вас с этим процессом.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение. — Она отхлебнула чая с медом, который должен был помочь ей продержаться следующие четыре часа репетиции. — Знаете, я с большим увлечением работала над записями альбома из «Парка Сюзанны». Петь в студии — это совсем другое дело, чем петь на сцене. Я бы сказала, более высокие требования. — Она проглотила листик салата. — Простите.
— Ерунда.
— В студии звукозаписи действительно имеются свои правила и требования, — вступил в разговор Рид, отодвигая чашку с кофе, который нашел слишком крепким. — С другой стороны, в ней есть и свои преимущества. Можно привести в студию вон того парня, что стоит за стойкой, и сделать из него Карузо, если нажимать нужные кнопки.
Подумав, Мадди покачала головой:
— Но это же мошенничество!
— Нет, просто торговля, — поправил ее Рид. — И так делают множество серьезных студий.
— И «Валентайн»?
Он взглянул ей прямо в глаза:
— Нет, «Валентайн» начинала свою карьеру, поставив во главу угла качество, а не количество.
Она кинула на Эдвина озорной взгляд:
— А не вы ли хотели заключить контракт с «Тройняшками О'Харли»?
Эдвин густо посыпал перцем мясо в сэндвиче.
— А разве вы плохо пели?
— Тогда мы были чуть лучше самых заурядных исполнителей.
— Ну, судя по тому, что я сегодня видел на сцене, теперь им до вас далеко!
— Спасибо.
— Мадди, у вас найдется время пообщаться в более спокойной обстановке?
Она оперлась подбородком на подставленные руки и медленно усмехнулась:
— Вы просите меня о встрече?
Он на мгновение растерялся, а потом расхохотался так громко, что все на них обернулись.
— Провалиться мне на месте, если бы я не решился попросить вас об этом, если б мог скинуть лет эдак двадцать! О такой девушке можно только мечтать! — Он ласково похлопал Мадди по руке, но смотрел на сына.
— Верно, — бесстрастно сказал Рид.
— А что, если устроить прием! — внезапно осенило Эдвина. — Устроим спектаклю пышные проводы в Филадельфию. Как вы думаете, Мадди?
— Это было бы замечательно! А меня вы пригласите?
— При условии, что вы оставите для меня танец.
Отец вызывал к себе симпатию не меньше своего сына.
— Я оставлю вам столько танцев, сколько пожелаете.
— Хватило бы сил хоть на один!
Она засмеялась вслед за ним. Снова взяв чашку с чаем, она поймала на себе холодный, изучающий взгляд Рида и отчаянно смутилась.
— К сожалению, мне пора возвращаться. Надо еще кое-что сделать перед репетицией.
— Проводи даму через улицу, Рид. У тебя ноги помоложе.
— О, не беспокойтесь, — встав из-за столика, возразила Мадди. — Мне не нужен…
— Я провожу вас. — Рид взял ее под руку.
Она не стала устраивать сцену, хотя готова была разнести все вдребезги. Вместо этого она наклонилась и поцеловала Эдвина в морщинистую щеку:
— Спасибо за угощение.
Только выйдя на улицу, она сухо заявила:
— Рид, я сама перейду улицу, а ты отправляйся к отцу.
— У тебя какие-то проблемы?
— У меня?! — Выдернув у него свою руку, она с возмущением воззрилась на него. — О, слышать не могу твой вежливый и невозмутимый голос! — И рванулась вперед.
— У тебя еще двадцать минут. — Он снова схватил ее за руку.
— Я же сказала, у меня есть дела.
— Это ложь.
На середине улицы, когда на светофоре зажегся желтый свет, она повернулась к нему.
— Тогда, скажем, у меня есть более приятные дела. Более приятные, чем сидеть там, за столом как букашка под твоим изучающим взглядом. В чем дело? Ты осуждаешь меня за то, что мне нравится общество твоего отца? Боишься, что я строю на него какие-то планы?
— Замолчи! — Он резко дернул ее за руку — им стали сигналить машины.
— Ты просто женоненавистник, верно? Приклеил всем нам одинаковый ярлык «Не заслуживают доверия». Интересно только почему.
— Мадди, еще немного, и у тебя истерика начнется.
— И ничего удивительного! — заявила она. — Ты словно замороженный. Я видела тебя со сцены, видела этот твой холодный, оценивающий взгляд. Как будто ты смотрел на меня, а видел такой, как моя героиня!
Она угадала, и он поспешил сказать:
— Вот еще глупости.
— Вовсе нет. — Они уже подошли к служебному входу, и она отшатнулась от него. — Я знаю, когда говорю глупости, сейчас этого не было. Не знаю, Рид, что тебя терзает, но мне тебя жалко. Я старалась не обращать на это внимания, но это уж слишком.
Он взял ее за плечи и прижал к стене.
