Глава 14
Прошло восемь недель. Он сказал, что его не будет месяц, а прошло почти два. Лус бросила сумку у двери и повалилась на диван. Ей предстоит еще один вечер без вестей от Бена.
Черт бы его побрал!
Не стоило ему верить, когда он сказал, что позвонит. Разве он не выразился предельно ясно – только одна ночь?
Ей придется позвонить ему самой.
Ее постоянно подташнивало, голова у нее болела, во всем теле ощущалась усталость. И, черт возьми, она хотела ему сказать! Хотела сбросить с себя этот секрет.
Конечно, Долли повела себя просто замечательно. Маленькая сестричка неожиданно повзрослела и посерьезнела, и Лус очень нравилось видеть новую Долли, а оттого, что она рядом, становилось легче. Но скоро ей придется сказать остальным – начальству, матери, Тому… Господи, и Дэннису тоже. Но первому – Бену.
Если он не вернется в ближайшее время, она позвонит ему, и он узнает эту новость по телефону. Хотя при этом она не увидит его лицо, его реакцию. Десятки раз она себе представляла, как это может происходить: романтично – он падает на одно колено и делает ей предложение или приходит в ужас и теряет дар речи. Что ж, второй вариант в порядке вещей. Какой бы ни была его реакция, она справится. А пока… пока эта ужасная неизвестность угнетает.
– Если он не позвонит сегодня, я сама позвоню.
– Ты твердишь это постоянно, – раздался от двери голос Долли.
– Да, но сейчас я дошла до крайности.
Долли со вздохом закрыла за собой входную дверь, вошла в комнату и села на диван, положив ноги Лус себе на колени.
– А может, тебе лучше вообще без него? Лус, он два месяца не объявляется.
Лус вздохнула:
– Скорее всего, он тут же скроется, но узнать он должен. И мне необходимо понять, как он к этому отнесется.
Долли выразительно на нее взглянула:
– Ты его любишь?
Лус толкнула сестру в плечо:
– Ты уже два месяца каждый день задаешь один и тот же вопрос. Неужели ждешь, что мой ответ изменится? Нет, я не влюблена в него. Но он отец моего ребенка, и я считаю, что должна ему об этом сообщить и выяснить его намерения.
Долли с грустью улыбнулась:
– Ты звучишь все менее убедительно. Пойду и приготовлю нам чай.
Самое неприятное – это то, что Долли права. Ужасная нелепость – влюбиться в человека после трех дней, проведенных в глуши в коттедже. Неужели это произошло с ней?
Она скучала по Бену. Больше, чем могла предположить. Она надеялась, что они поговорят по телефону, пока он будет в отъезде. Потом, когда звонков не последовало, она даже обрадовалась. А после теста на беременность поняла, что должна лично сказать ему о ребенке.
А что сейчас? Сейчас ей до боли хочется его увидеть. Она засыпала, мечтая о его руках, обнимавших ее, и просыпалась, скучая по его поцелуям, по его словам о том, что ей надо сделать перерыв в работе и развлечься.
Долли принесла и поставила на кофейный столик поднос: толстые ломтики имбирного кекса на блюде, молочник и чашки.
– В кондитерской мне сказали, что имбирь хорошо действует на тошноту.
– Пахнет восхитительно. – Лус взяла с блюда кусок еще теплого кекса.
Разлив чай по чашкам, Долли уселась в кресло:
– Поешь, попей, и мы поговорим.
– Послушай, Долл, я собираюсь ему сказать. Но…
Долли жестом остановила ее:
– Я не об этом. Я о Томе.
Лус откинулась на диванные подушки и съела еще кусок кекса.
– Знаю-знаю. Я просто…
– Я считаю, что тебе нужно сказать ему, что ты беременна. Он ведет с мамой разговоры о том, что им с Ванессой необходим дом. У нее дети, и им нужно больше места.
Лус непонимающе смотрела на Долли.
– Но это мой дом. Дед оставил его мне. И к тому же они вместе всего три месяца. И он уже помышляет о том, чтобы жить в моем доме с ее детьми? – Лус слышала, что ее голос звучит излишне резко и пронзительно.
– Успокойся. Подумай о ребенке.
Лус закатила глаза, но послушно откинулась на спинку дивана:
– Можно подумать, что у меня на уме кто-то еще. – За исключением отца ребенка.
– Возможно, он просто зондирует почву.
– Но это мой дом, – повторила Лус уже спокойнее.
– Я знаю. Хотя ты всегда раньше предоставляла его нам.
– У тебя это звучит так, словно я коврик у двери.
– Ничего подобного. Дело в том, что ты всегда из кожи вон лезла, лишь бы у нас все было в порядке.
– Разве это плохо?
– Само по себе – нет. Но мама с Томом… Они не представляют, что сейчас может быть по-другому.
Бен был прав! Она во всем потакает своей семье, ради них готова на любые жертвы. Когда родится ребенок, у нее появится собственная – только ее – маленькая семья. Она больше не допустит, чтобы мать и брат вмешивались в ее жизнь.
– Ты действительно думаешь, что они рассчитывают, что я отдам дом?
Долли пожала плечами:
– Они смотрят на дом как на собственный, когда им это удобно.
– Но не тогда, когда обваливается крыша или нужно починить лестницу.
– Том слишком привык к этому. Ему и в голову не приходит, что ты не захочешь с радостью переехать в его маленькую квартирку, а он переберется сюда.
– Это безумие!
Долли поставила на поднос чашку и нагнулась к сестре:
– Ты никогда раньше не говорила ему «нет». Никто ему не перечил… за исключением Хэтти, и чем это кончилось.
– Ты предлагаешь мне отдать ему мой дом, чтобы у него не случился нервный срыв?
– Черт возьми, нет! Я имею в виду, что тебе пора сказать «нет». Если только ты сама не хочешь убраться из этой развалюхи до рождения ребенка.
Лус обвела взглядом антикварную мебель, потертые ковры и рассохшиеся половицы. Да, дом разваливается. Но это ее дом… и будет домом для ее ребенка. Это все, что осталось ей от деда. Дед оставил дом ей, и у него были на то причины.
– Нет. Это мой дом. И я в нем останусь.
– Замечательно. Сообщим об этом Тому. А потом… купим краску для детской… желтую.
Долли от возбуждения даже хлопнула в ладоши. А Лус сделалось легко и весело.
– Но прежде я должна сообщить Бену, – сказала Лус.
Бен вставлял в дверь номера магнитный ключ, когда зазвонил телефон.
– Как дела? – раздался в трубке голос Себа.
Бен захлопнул за собой дверь:
– По-моему, нормально.
– Хорошо. Полный отчет дашь, когда я приеду завтра. Я велел Сандре зарезервировать нам зал совещаний.
– Ясно. Но сначала мне надо выспаться.
Себ засмеялся:
– Добро пожаловать с небес на землю, в мир реальности.
Связь закончилась, и Бен отбросил телефон на журнальный столик. Себ прав. Преобразовать сеть отелей – это реальные дела. Пока был жив отец, Бену ни за что не позволили бы сделать это. Да он и сам не думал, что захочет этим заниматься, если бы не предложение Себа.
А что теперь? Он справился. Потому что хотел сделать эти отели более комфортными не только для бизнесменов или влюбленных парочек. Он хотел создать сеть небольших отелей, в которых была бы домашняя обстановка для семей, которые там останавливались. И детям было бы веселее, и их не отпугивала бы безликая белая комната с огромной кроватью.
