— А почему бы не купить и те и другие? — нарочито жизнерадостно предложила Джейн, видя, как Рикардо, слушая графа, покатывается со смеху. Наверняка речь шла о ней.
Они заплатили за цветы, попросили завернуть их в фольгу, и Мария торжественно понесла букет к машине. Слава Богу, девочка трещала всю дорогу, не замечая царившего в машине ледяного молчания между двумя своими взрослыми спутниками.
По возвращении на виллу Мария захотела сразу побежать с цветами к матери, но Энрико был тверд.
— Мама в это время днем отдыхает, и тебе пора сделать то же самое, малышка. Иди с Джейн, а Хуанита поставит цветы в воду.
Мария привычно надулась, но все же послушалась. Когда Энрико поднялся по лестнице, дверь открылась и на пороге появилась Кармен. Она улыбалась и протягивала к графу руки.
— Милый, — с упреком сказала она, — почему ты не сказал мне, что едешь в город? Я бы поехала с тобой. Мне просто необходимо что-нибудь купить.
— В следующий раз, дорогая. — Энрико взял ее руки, по очереди поднес к губам и, негромко смеясь, добавил что-то еще, чего, к счастью, Джейн не расслышала.
У тебя есть дело, напомнила она себе. Вот и займись им.
Оказавшись в полутемной спальне, Мария послушно разделась и легла в постель.
— Расскажи сказку, — сонным голосом потребовала девочка. — Про Золушку.
— Как, опять? — Джейн присела на край кровати.
— Да, потому что Золушка стала принцессой, а дядя Энрико сказал, что я тоже ею буду… — Мария немного помолчала, а затем спросила: — Дженни, а ты хочешь выйти замуж за принца?
— У всех английских принцев уже есть невесты, — сухо ответила Джейн. — Мне вполне хватит хорошего человека, который будет меня любить.
— Дядя Энрико — хороший человек. А сегодня я видела, как он поцеловал тебя. Теперь ты должна выйти за него замуж?
У Джейн голова пошла кругом.
— Мария, люди могут целовать друг друга по разным причинам. Это вовсе не значит, что они хотят жить вместе. Часто они женятся и выходят замуж совсем за других. — Внезапно перед ней возникло лицо ликующей, самодовольной Кармен. Джейн откашлялась и начала: — Ну… в некотором царстве, в некотором государстве…
Мария уснула задолго до конца сказки. Джейн, поправив на ней одеяло, тихо спустилась по лестнице. Она решила порисовать во дворике. Нельзя позволять себе думать. Или надеяться. Особенно надеяться.
Войдя в столовую, Джейн тут же увидела лежавший на столе сверток, завернутый в черную с серебром бумагу. Под ленточку была подложена записка. Прокрался тихо, как кот, подумала Джейн. Вынув сложенный вдвое листок бумаги, она прочитала написанные решительным почерком слова:
«Не расценивайте этот подарок как намек или попытку откупиться. Верьте, что я ничего не хочу взамен».
Сгорая от любопытства, Джейн сняла обертку и обнаружила внутри коробку. Из нее дрожащими руками Джейн вынула сумочку. Четкие, классические линии, роскошная мягчайшая кожа, золотая застежка… Девушка погладила сумку, наслаждаясь прикосновением к дорогой вещи, а затем открыла замок.
Внутри лежала простая белая карточка. На ней было написано «Энрико», и больше ничего. Чувствуя, как колотится сердце, Джейн быстро поднесла карточку к губам, а затем положила ее во внутренний карман сумочки, изнутри отделанной шелком. Это сладостно-горькое напоминание останется с ней до конца ее жизни.
День казался бесконечным. Джейн пыталась рисовать, но любимое занятие не оказывало обычного успокаивающего действия. Что бы ни начинала она набрасывать, на листе появлялась высокая мужская фигура, и Джейн не могла избавиться от этого образа.
В конце концов она перестала бороться с собой и стала думать об Энрико Сальвадоре. Что означал его подарок? Джейн несколько раз перечитала записку, но так и не сделала никаких выводов. Поэтому она обрадовалась, когда вернулся Себастьян. Сам не свой от восторга, он прижимал к груди дорогую игрушечную модель автомобиля. Мария как раз проснулась после дневного сна. При виде брата, хваставшегося новой игрушкой, девочка сердито поджала губы, поэтому Джейн дипломатично предложила детям убрать машину и немного порисовать.
Брат и сестра с удовольствием откликнулись на предложение. Время, остававшееся до обеда, Джейн потратила на то, чтобы не дать им забрызгать друг друга и весь двор ее драгоценной акварелью. Кончилось тем, что она едва загнала расшалившихся детей домой переодеться.
Когда все трое шли к вилле, Джейн тревожило, как она посмотрит в глаза Энрико. Она вновь и вновь повторяла про себя слова сдержанной благодарности. Но в коридоре ее встретил с лицом мрачнее тучи Пол.
— Черт побери, я бы хотел знать, что происходит! — свирепо прорычал он. — Эта ее тетушка сказала, что Кармен куда-то собирается с графом. Проклятие, сама Кармен не сказала мне об этом ни слова!
— Мне очень жаль, — ровно промолвила Джейн, пропуская детей в гостиную и пытаясь не показать, что слова Пола ей тоже причинили боль. — Но, пойми, ведь они оба совершенно свободны. В конце концов, вы с Кармен не помолвлены, верно?
— Не помолвлены, — скрепя сердце согласился Пол, — однако все шло к тому. По крайней мере, мне так казалось. Но теперь я ни в чем не уверен. Только мы прибыли в Испанию, как Кармен стала совсем другой.
Сомневаюсь, сухо подумала про себя Джейн. Она всегда была такой. Просто больше не считает нужным притворяться.
— Не знаю, что и делать, — расстроенно признался Пол. — Так и подмывает собрать вещички и махнуть обратно в Англию. Что ты скажешь?
Не веря своим ушам, Джейн уставилась на молодого человека.
— Сам решай, Пол. Я не слишком подходящий человек, чтобы давать тебе советы.
— Ты женщина, — нетерпеливо ответил тот. — Как ты думаешь, Кармен опомнится, если я уеду?
Она — едва ли. Возможно, опомнюсь я, но совсем не в том смысле, как ты думаешь, иронически сказала про себя Джейн.
— Я думаю, что если человек любит, то он должен бороться, как бы больно ему ни было. А махнуть рукой и удрать проще всего. Это ничего не даст.
— Браво, Джейн! — По лестнице спускался насмешливо улыбавшийся Сальвадоре. — Но стоит ли награда таких усилий?
Заранее заготовленная благодарственная речь насчет сумочки тут же куда-то испарилась. Энрико был одет в элегантный летний костюм. Пиджак прекрасно сидел на его широких плечах, брюки подчеркивали узкие бедра и длинные ноги. Роскошную картину довершали бледно-кремовая рубашка и шелковый галстук дерзкой расцветки.
Следовало радоваться, что жертвой этого великолепия должен был пасть кто-то другой. Но она почему-то была совсем не рада.
