Это такой розыгрыш, Дим, да?
— Хотел бы я, чтобы это был только розыгрыш… — сокрушенно покачал головой Димка.
— Колесников, я не понимаю…
— Думаешь, я что-то понимаю сам?
— Тааак… — дрожащие ноги подкосились. Я с трудом добрела до ближайшего лежака и буквально рухнула на него. Димка осторожно сел рядом, на краешек.
— Она приходила ко мне сегодня утром, — глухо сказал он, уставившись куда-то вниз, словно пытался отыскать какую-то особенную песчинку среди миллиона других.
— И что? Мне что, из тебя клещами каждое слово вытягивать?
— Блин, ты думаешь, это все так просто! — вдруг взорвался Димка.
Я поморщилась.
— Не вижу причин срываться и орать на меня, — холодно проговорила я.
— Прости… — он вскочил с лежака и начал ходить туда-сюда, от одного лежака к другому. — Я просто не знаю, как тебе это все сказать.
— Словами, Дим, словами. Другого более простого канала коммуникации мир еще не придумал.
— Не умничай.
— А ты не мнись, как четырнадцатилетний пацан. Давай быстро, емко и по сути.
— Короче она приходила сегодня ко мне, Ершова. Сказала, что сделала тест на беременность. И что он оказался положительным.
— А ты его видел?
— Кого?
— Тест, про который она рассказывала?
— Нет, а что, должен был?
— Вообще не мешало бы, но ладно, давай дальше.
— Она сказала, что оставит ребенка. Что будет рожать. И что я должен бросить тебя и начать жить с ней. Потому что отчим у нее, оказывается, какая-то крутая шишка в местной полиции. И что в том случае, если я этого не сделаю — он меня в порошок сотрет. Ну то есть посадит. За изнасилование.
— Какое, блин, изнасилование? — поперхнулась я. — У вас же вроде все было по взаимному согласию! Ты же сам говорил, что она к тебе клеилась!
— Не ори на весь пляж.
— Да как тут не орать!
Я сама не заметила, как перешла на крик. Произошедшее казалось какой-то глупой шуткой, эпизодом мыльного сериала. Блин, да как такое вообще могло произойти в реальной жизни? Как такое могло случится со мной?
— Ладно, орать и в самом деле бессмысленно, — через несколько секунд, после серии успокаивающих вдохов-выдохов, произнесла я. — Надо думать, что делать дальше.
Повисла неловкая пауза.
— Дим, — наконец, отважилась я. — Ты сам-то что думаешь? Ты ее любишь? Хочешь быть с ней?
— Ты дура, Ершова, да? Совсем дура? — покосился он на меня. Даже чуть приподнял руку, словно хотел покрутить пальцем у виска.
— Ну в любом случае, любишь, не любишь, придется жить с ней.
— Да с какой это радости?
— А ты, я смотрю, просто горишь желанием поближе познакомиться с ее отчимом? Никогда в обезьяннике не сидел, прямо стремишься туда попасть? — с горечью усмехнулась я.
— Прекрати пороть чушь.
— Это не чушь, это наша жизнь.
— Короче, Ершова… — Димка, наконец, остановился и снова опустился рядом со мной на лежак. — Я не хочу быть с ней. Не хочу расставаться с тобой. Не хочу, наконец, никакого ребенка. Тем более от нее. Хочу жить, как раньше.
— Хочу, хочу, хочу… Знаешь, в чем твоя главная проблема, Колесников?
— И в чем?
— В том, что ты нереальный эгоист.
— Приехали.
— Давно уже.
— И почему-то я эгоист? — раздраженно буркнул он.
— Потому что ты делаешь только то, что тебе хочется. И особо не считаешься с мнением других. Захотел снова влюбить меня в себя и отбить у Виталика — пожалуйста. Захотел весело провести время — нашел эту курицу Олесю. Захотел — переспал. А теперь ребенка ты не хочешь, быть с Олесей ты тоже не хочешь, а хочешь, чтобы у нас все было по-старому. Это ли не эгоизм?
— И без твоих философских изречений сейчас тошно, Ершова, — он уронил голову на колени и закрыл ее руками.
— Не понимаю, что ты хочешь сейчас от меня?
— Ну, во-первых, я просто хотел, чтобы ты знала.
— А во-вторых?
— А во-вторых… Ты же умная, Ершова. И наверняка скажешь, что мне делать дальше. И как поступить.
Я вновь посмотрела на Димку. Рядом со мной на белом пластмассовом лежаке сидел уже не уверенный в себе молодой мужчина, а растерянный пацан со встревоженным взглядом. Можно было подумать, что он только что получил двойку по годовой контрольной и теперь не знает, как сказать об этом маме. Эх, а ведь на самом деле все куда серьезнее. Знать бы тогда, еще во время учебы в школе, что впереди нас ждет кое-что пострашнее плохих оценок…
— Я думаю, первым делом нужно поговорить с этой Олесей еще раз, — наконец, медленно сказала я. — Потребовать от нее каких-то доказательств этой ее беременности. Тот же тест. Хотя… Вторую полоску можно дорисовать фломастером. Или прибегнуть к помощи беременной подруги. Или и вовсе купить тест с двумя полосками.
— А что, такое тоже продается? — удивился Димка.
— Ты как с другой планеты, Колесников. Конечно, продается. Ты даже не можешь себе представить, сколько папаш на самом деле воспитывают чужих детей.
— Офигеть…
— Офигеть, — согласилась я. — Так вот. Как минимум — тест. А желательно вообще отвести ее на УЗИ, чтобы убедиться, что эта курица, то есть твоя Олеся, на самом деле беременна.
— А что, может быть, что нет?
— Представь себе. Как-то скоропалительно у нее все получилось. А ты вообще по срокам прикидывал? Все сходится?
— Да фиг его знает, Ершова, я же ничего в этом не соображаю…
— Ну да, ну да…
— Я серьезно. Первый раз, блин, оказался в такой ситуации. Как из сериала.
— Ага, причем очень скучного и дешевого.
Возникла неловкая пауза.
— Насть, ты не думай… Все, что я тебе говорил до этого — это не пустые слова. Я правда не хочу с тобой расставаться. Давай подумаем, как правильнее всего решить эту идиотскую ситуацию… И будем дальше спокойно жить вместе. А может быть, денег ей дать?
— Денег? Зачем?
— Ну… Это…
— Нет, Колесников, денег ей точно давать не надо, — покачала головой я. — Во всяком случае, пока. Ты знаешь что… Позвони ей. Позвони, скажи, что вам нужно поговорить. Встретиться. Предложи вместе сходить на УЗИ. Если она на самом деле беременна — побежит с радостью. А если нет — начнет искать отмазки и вешать тебе на уши лапшу. Смотри на ситуацию трезво и делай выводы.
— Легко тебе говорить, — покачал головой он.
— Вообще не легко, вот поверь. Потому что я люблю тебя, Колесников. Люблю до чертиков. До сумасшедшего взрыва внутри. И переживаю эту ситуацию еще глубже и сильнее тебя.
Димка молчал.
— Ладно, мне давно пора возвращаться в кафе, — сказала я, вставая и отряхиваясь. — Амир наверняка меня уже
