— Клянусь! — Он приложил ладонь к сердцу. — Мы собирались поехать в другое место, а потом Джек предложил поужинать здесь. Я и не помнил о том, что ты тоже проводишь этот вечер в «Сезаме», до тех пор пока тебя не увидел.
— Не лжешь? — нахмурилась она.
Энтони расплылся в улыбке.
— Ты меня насквозь видишь, что ли?
— Так ты нарочно сюда приехал?
— Не то чтобы… Просто так вышло.
— Лгун какой!
— А ты разве никогда не врешь?
Она промолчала. Ее совесть тоже была нечиста. Однако сама Роуз никогда никого не преследовала.
— Так зачем ты здесь?
— Мне приятно находиться подле тебя. И совершенно необязательно при этом сидеть с тобой за одним столиком.
— Энтони, мне это не нравится, — честно сказала она. — Ты же обещал, что за рамки дружбы наши отношения не выйдут.
— И я также говорил тебе, что ты зря этого боишься. Ты слишком близко к сердцу принимаешь мой интерес к тебе.
Роуз зябко поежилась и обняла себя за плечи.
— Пойдем в зал, здесь холодно.
Вместо ответа Энтони снял пиджак и накинул его на Роуз.
— Давай еще немного поболтаем. Твои друзья все равно не обратили внимания на то, что ты исчезла.
Сердце Роуз вдруг сжалось. Она вспомнила, с кем пришла в этот ресторан. Что о ней подумает Энтони, если узнает, что она встречается с Джейсоном, а вовсе не с Коулом? Ох, какую кашу она заварила! Наспех собранная пирамида лжи может рухнуть в любой момент. Рухнет — и погребет под собой Роуз, свою создательницу.
— И верно, — медленно произнесла Роуз. — им без меня не скучно. Давай еще немного постоим здесь…
От пиджака пахло дорогим одеколоном. Роуз нравился этот запах. Она с наслаждением вдыхала его и украдкой поглядывала на Энтони, глядящего вдаль.
— Ты такой задумчивый… Если бы я умела рисовать, то обязательно написала бы твой портрет.
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Меня уже как-то рисовал один художник… Лучший из лучших, как говорят. Вроде бы страшно талантливый. Кучу денег запросил за свою работу. Однако получившийся портрет был ужасен. Хотя мой отец остался доволен.
— Тебе не угодишь.
— Как-нибудь я покажу тебе эту картину, и ты сама определишь, предвзято ли я отношусь к ней.
— Портрет висит у тебя дома?
— Нет, у моего отца. Я сделал все возможное и невозможное, чтобы этот «шедевр» не попал в мою уютную квартирку.
— Энтони, ты когда-нибудь был влюблен? — спросила Роуз.
— Какой интересный уход от темы о неудачном портрете.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— А почему ты его задала?
— Чтобы лучше тебя узнать.
— Да, был. А ты?
— Конечно. И в кого?
— В хорошенькую рыжую девчонку. Мне тогда было девятнадцать. Я познакомился с ней в колледже. С ума по ней сходил. — Энтони улыбался. Воспоминания о первой любви определенно доставляли ему удовольствие.
— И что случилось?
— Отец счел ее неподходящей парой для меня, — спокойно ответил он.
— И ты послушал его?
— В девятнадцать-то лет? Разумеется, нет. Я рассорился с ним вдрызг. В ответ он лишил меня карманных денег. Тогда я устроился работать официантом. Мы не разговаривали почти шесть месяцев, представляешь? Я ему даже не звонил, а его звонки игнорировал.
— И чем же все закончилось? — заинтересованно спросила Роуз.
— Рыжая девчонка влюбилась в другого. Разбила мое хрупкое сердце, — без тени печали сказал Энтони. — Я ужасно страдал.
— Мне кажется, ты не очень искренен сейчас.
— Видишь ли, мне нравилось страдать. Ведь я впервые в жизни поступил так, как хотелось мне, пошел наперекор отцу. Да, девчонка, как оказалось, никогда меня не любила. Однако, если честно, меня это не так уж и сильно расстраивало. Я был молод и считал, что могу свернуть горы. Меня пьянило ощущение свободы, даже у горя был сладкий привкус.
— Я очень хорошо тебя понимаю, — с кривой улыбкой сказала Роуз. — Мы с тобой похожи.
— Твой отец тоже запрещал тебе встречаться с парнем из небогатой семьи? — усмехнулся Энтони.
— Нет, мои родители — просто душки. Однако они виноваты в том, что у меня долгое время была сильно завышена планка. Я говорю про выбор спутника жизни. Мама всегда твердила мне, что я особенная, что достойна самого лучшего. Обычно я делилась с ней всем, что происходила в моей жизни. К примеру, приходила и рассказывала, что влюбилась. Она внимательно выслушивала, задавала наводящие вопросы, а потом говорила: «Милая, ты сделаешь большую ошибку, если будешь встречаться с этим мальчиком». А потом подробно объясняла мне, почему я не должна больше о нем думать. Честно говоря, ей не нравился никто. Она внушила мне, что я должна выйти замуж за короля. А где его найти, она почему-то не сказала. А ведь я долгое время смотрела на всех мужчин свысока. И считала, что все они меня недостойны. Искала мужа королевских кровей, отвергнув очень многих достойных во всех смыслах мужчин. Какой же дурой я была…
— Да, родители всегда одаривают своих детей кучей комплексов, часто сами того не понимая. Именно поэтому я не спешу становиться отцом.
— А Анна? — спросила Роуз. — Она хочет детей?
— Понятия не имею, — пожал плечами Энтони. — Мы никогда с ней об этом не разговаривали.
— Никогда? — Роуз нахмурилась. — Это ведь очень важная тема, Энтони…
— Мы вообще стараемся встречаться друг с другом как можно реже. Лишь на светских вечеринках да на семейных обедах. Да и то потому, что мой отец настаивает.
— Ты чокнутый, Энтони, раз позволяешь своему отцу так поступать. И еще ты совершенно себя не уважаешь.
— Может быть…
— В таком случае смирись с тем, что и другие люди тебя уважать не будут.
— Какое печальное предсказание.
— Я все могу понять. — Роуз начала злиться. — Брак по расчету не такая уж редкость. Однако от такого союза должны выигрывать двое.
— Ты уже говорила мне об этом.
— Но до сего момента я считала тебя жертвой и пыталась открыть тебе глаза. А сейчас понимаю, что ты предпочитаешь жить, зажмурившись. Знаешь, у меня тоже нет к тебе уважения. Ты ведешь себя как девица, которую насильно выдают замуж. Охаешь, жалуешься, страдаешь, но смиряешься, потому что злой папенька все равно заставит тебя пойти под венец. Ты поступаешь не по-мужски. Ты самая что ни на есть глупая юная девчонка.
Энтони побледнел.
— А это уже оскорбление чистой воды, Роуз. С какой стати ты на меня орешь?
— Ненавижу, когда жалуются!
— Не припомню, чтобы я когда-либо жаловался тебе на свою жизнь.
— Да ты же всем видом своим даешь понять, как ты несчастен. Когда я поняла, что мои родители не являются истиной в последней инстанции и что от их рекомендаций мне только хуже, я перестала советоваться с ними и начала принимать решения самостоятельно.
