— Либби! — уже настойчивым и почти командным голосом прервал ее Майкл.
— Я иду. Я иду. Только… мне кажется, это рука Господа забрала его на тот свет. Он смотрит на нас и наши поступки каждый день. И если мы грешим, то расплачиваемся потом за это болью и печалью. Вы уверены, что вам не нужна электрическая грелка на ночь?
Майкл обхватил ее за плечи.
— Иди спать, Либ, или мне надо отнести тебя в кровать?
— Отнести! Я ухожу, дорогой. Ухожу. Я пришлю Элкинса…
— Ты никого не пришлешь. Иди.
Либби обернулась на пороге.
— Заставьте его выпить что-нибудь горячее, мисс Соня. Может быть, он позволит сделать вам то, что не позволяет своей старой Либби.
Соня посмотрела на Майкла.
— Так вот почему ваши волосы слиплись, и вы разгуливаете по дому в халате! А я заставила вас пить ледяной кофе. Почему вы мне не сказали, что были в воде? Почему вы не сказали, что это вы… — Соня смутилась и замолчала.
— Если Либби услышит, она вернется, чтобы обеспечить нас каким-нибудь горячим напитком и электронагревателями. Пойдемте отсюда. Я выключу свет.
Уже когда они почти спустились с лестницы, Майкл задержал ее руку:
— Вы не можете сказать мне «Спокойной ночи, мой дорогой»?
— Конечно, нет! — резко ответила она и направилась в комнату. У двери Соня обернулась и увидела, что он стоит, не отводя от нее глаз. Она тихо сказала:
— Спокойной ночи.
Почему он обратился к ней с такой дикой просьбой? Кажется, его безумные просьбы становились правилом. Ведь она заметила это в первый же день пребывания здесь. Почему он не рассказал ей сам, что делая этой ночью? Почему он не поправил ее, когда понял, что она думает, что кто-то другой извлек тело на поверхность?
Позже, уже ложась в кровать и выключая ночник, Соня поняла, что ответ на ее вопросы прост — Майкл просто хотел забыть то, свидетелем чего он был.
Легкий свежий ветерок пробирался в открытое окно ее спальни. Из своей кровати Соня видела звезды на темном небе. Они были так близко, что казались яркими золотыми монетами на огромном монисто. Неужели лучи от звезд, которые она видит, шли сюда долгие-долгие годы. А сейчас той звезды, которую она видит, может быть, и нет. Когда она была такой, какой Соня видит ее сейчас? Либби верила, что Бог смотрит на нас в конце каждого дня и судит нас по нашим делам. Слова старой экономки вернули Соне ощущение веры в себя, сильно ослабевшее после болезни. Она была благодарна и мисс Серене. Как много сейчас значили для нее эти две женщины!
— Действительно ли я — это я, — уже засыпая, спрашивала себя Соня, — или мне снится, что у меня появилась замечательная возможность заняться интересным проектом, что Майкл Фарр и я только что ужинали в этой сверкающей комнате? Или я увижу, когда проснусь, что мы с Дики все еще снимаем комнату, и все еще в ожидании неприятностей?
Эта мысль внезапно заставила ее задуматься. Действительно ли это сон?' Соня включила свет. Она не спала. Легкий ветер трепал прозрачные занавески, донося далекий звук автомобильного гудка.
— Я проснулась, — сказала она себе медленно и отчетливо. — То, что я в Кингскорте, и будущее Дики в безопасности — это не сон. Что-то мне говорит, однако, что главные проблемы еще впереди. Что же это будет?
Соня привстала в постели, опершись на локоть и, подражая сегодняшнему жесту Майкла Фарра, театрально вскинула руку:
— Мы покорим бурю!
Уже посмеиваясь, она выключила свет и, как следует накрывшись одеялом, поудобнее устроилась среди подушек.
В это июльское, утро в Кингскорте не было даже легкого ветерка, и ничто не заглушало шума разговоров ярко одетых людей у плавательного бассейна. На дороге, ведущей к спортивному залу, была припаркована вереница автомобилей всех моделей и размеров. Все они сияли на солнце.
Вода в бассейне, края и стенки которого были выложены небесно-голубой плиткой, отражала прозрачное голубое небо, несколько пушистых белых облаков, зелень растущего рядом кустарника, В воде также отражалась стройная фигура в купальнике мандаринового цвета, стоящая на доске для прыжков, сложив руки над головой.
Соня! Майкл Фарр на мгновение застыл, проходя между кружевных железных ворот. Он сравнивал это смеющееся, радостное лицо с отчаявшимся и разочарованным лицом девушки, вошедшей в его офис далеким июньским утром. Лицо той девушки было худым, бледным. Лицо этой было покрыто великолепным золотистым загаром, на щеках выступил здоровый, яркий румянец. Отличное здоровье. В этом была вся разница. Спокойная, размеренная жизнь в Кингскорте оказывала свое волшебное действие.
Великолепный прыжок в воду! Он подождал, пока на поверхности не появится голова и подошел ближе к бассейну. Обещание Серены «пригласить пару друзей на встречу с мистером Нэшем и его женой» вылилось в прием средней величины. Его тетя определенно питала слабость к разного рода приемам и вечеринкам. Он знал лишь нескольких людей из того изрядного количества мужчин и женщин, которые сейчас плавали или играли в кости, блестя на солнце своими мокрыми спинами. Женщина в белом купальнике, которая, как угорь, извивалась в бассейне вокруг Сони, была, очевидно, женой Тома Нэша. Они плавали недалеко от того места, где Дики в зеленом пляжном костюмчике безуспешно боролся с огромным голубым мячом. Женщина в белом платье подхватила ребенка на руки:
— Ты чей, дорогой? Ты сын Джейн?
Дики отбивался, протестуя.
— Я Сонин!
Невысокий, лысеющий мужчина с небольшим брюшком, наверное, был сам Том Нэш. Он сидел по-турецки, устремив взгляд на женщину в белом легком платье, единственную здесь женщину, кроме Серены Фарр в розовато-лиловом простеньком платье, которая не была одета для купания. Поля шляпы скрывали от Майкла ее лицо. Кто это?
Нэш шевельнулся. Это была Филлис! Это Филлис Д'Арци была объектом пристального внимания Тома Нэша. Неужели так быстро закончился срок ее траура? В любом случае, она выделялась из толпы загорелых людей и держалась чуть особняком. Майкл подошел к ним. Дики увидел его.
— Кузен Майкл! Кузен Майкл! Покатай меня. Покатай меня на плечах!
Бросив мячик, он подбежал к Майклу, подхватившему его на руки.
— Осторожнее! Ты слишком мокрый для этого. Неужели ты думаешь, что я хочу замочить мой серый пиджак и белые брюки? Разве ты не видишь, что я оделся для приема, который устраивает тетя Серена?
— А ты принес мне подарок, кузен Майкл?
— Дики! Я тебе говорила, чтобы ты не смел выпрашивать подарки, чтобы ты не называл мистера Фарра Майклом, — одернула его Соня.
— Не брани нашего цыпленочка, Соня, — возразила ей женщина в белом купальнике. — Дики, дорогой, иди сюда, обними тетю Джейн.
