— Я хочу тебе помочь. — Она надеялась, что он понял ее намек. «Скажи ему, что ты чувствуешь», — шептал ей внутренний голос. Но вместо этого она улыбнулась своей профессиональной улыбкой и игриво погладила его по руке. — Я этим зарабатываю деньги. Положись на меня.
Он обнял ее за плечи, но в его глазах промелькнуло опасение.
— Что ж, посмотрим.
— Знакомьтесь — лицо «Маринов корпорэйшн», — сказала Клементина, чувствуя примерно то же, что и в тот день, когда они с Сергеем впервые оказались в том роскошном отеле: отчаянное желание удержаться на плаву. — Общественность не сразу привыкнет к вашему новому имиджу. — Она взглянула на Алекса, сидевшего напротив нее. — Я и раньше занималась такими вопросами — с той разницей, что мне самой не приходилось быть объектом внимания прессы.
Алекс улыбнулся:
— Вы справитесь. Просто расслабьтесь.
На кухню вошел Мик Форстер, а за ним — Сергей, который расслабленным явно не выглядел. По правде говоря, он весь дрожал от напряжения. Увидев сидящую за столом Клементину, Мик снял кепку и уселся за противоположный конец стола, на почтительном расстоянии от Клементины.
— Я слышал, что вы понравились Алексу, — без обиняков сказал Мик. — Как вы думаете, вам удастся произвести впечатление на восьмерых политиков в присутствии съемочной группы?
— Ну, Мик, не знаю, — ответила Клементина, глядя на Сергея. — Если я не забуду вытащить жвачку изо рта, думаю, все пройдет отлично.
На лице Мика не появилось даже тени улыбки. Неужели у него оставались сомнения? Как бы то ни было, у Клементины они точно оставались.
— Тебя просто сфотографируют на обложку, — сказал Сергей.
Он сложил руки на груди с таким угрожающим видом, что даже Клементина съежилась в своем кресле. Мик и Алекс обеспокоенно переглянулись.
— Ее заснимут для обложки, я проведу пресс-конференцию, а потом мы уйдем. И никакой пустой болтовни — общаться с прессой она не будет.
— Клементина должна знать, что ей делать, — медленно проговорил Алекс. — Ты, Сергей, будешь отвечать на вопросы участников конференции, а она — отражать атаки желтой прессы на выходе.
— Нет! Никакого трепа, только общение с серьезной прессой. — Сергей говорил спокойно, но убедительно, и Мик с Алексом спорить не стали.
— Ребята, я понимаю, что завтра я должна быть как дамская сумочка: красиво смотреться и ничего не говорить, — перебила Клементина нарочито веселым тоном.
Никто не засмеялся и даже не улыбнулся.
— Ну уж нет, мы хотим, чтобы вы говорили, — наконец сказал Мик. — Иначе вас могут принять за очередную красотку без мозгов… — Мик осекся и смущенно замолчал.
«Очередная красотка без мозгов». Клементина была готова провалиться сквозь землю. Мик указал ей на то, о чем она не подумала в своем благородном порыве помочь Сергею: ей придется выставлять на всеобщее обозрение свою личную жизнь. Всем заинтересованным в «Маринов корпорэйшн» лицам было в той или иной мере известно о любовном прошлом Сергея, которое никак нельзя было назвать романтическим. Ей не хотелось, чтобы ее воспринимали как красивую пустышку, сумевшую обвести Сергея вокруг пальца, и не более того. Но она не позволит считать себя таковой.
«Осторожно, желания сбываются», — думала Клементина, стоя тем вечером под душем. Она хотела, чтобы их отношения с Сергеем не были похожи на их прошлое — его бесконечную череду любовниц и ее два неудачных романа. Она поможет ему — во всяком случае, пока не успокоится шумиха вокруг Колчека и пока пресса не переключится на другой скандал. И все же «живи со мной и будь моей девушкой, чтобы защитить меня от нападок журналистов на мое плейбойское прошлое» звучало как-то фальшиво. Ей хотелось искренних чувств от Сергея, но она понимала, что, изображая его невесту перед журналистами, она этого не добьется. У нее появилось ощущение, что она гоняется за ним, и это было неприятно.
Когда она вышла из душа, зазвонил телефон.
— Люк!
Сергей услышал ее голос из соседней комнаты, и его насторожил ее радостный тон.
— Нет, не знаю, — сказала она, уже не таким веселым голосом. — Нет, квартиру я не снимала. Может, я и вернусь. Не знаю.
Она думает вернуться в Лондон? Сергей напрягся. Он представил себе, что она уехала. Дом опустел. Он склонил голову, тяжело дыша и мысленно убеждая себя, что все делается к лучшему.
Обычно разговор с Люком поднимал Клементине настроение, но сегодня она чувствовала себя ужасно. Вопросы Люка о Сергее и ее планах заставили ее осознать, что она не может строить планы, поскольку в них не значится тот, кого она любит.
Сергей пускал ее в свою жизнь, но лишь постольку-поскольку. Теперь даже их близость казалась натянутой. Позирование в качестве девушки Сергея, вместо того чтобы вселять в нее уверенность, только расстраивало ее — ведь это не было правдой, и не станет правдой от того, что в журнале появится их фотография.
Клементина выбрала платье для вечера заранее, но в последний момент ее выбор показался ей неудачным. Она хорошо знала свое дело — умела показывать людям то, что они хотели видеть, демонстрируя продукт с разных сторон. Но сегодня продуктом будет она сама — и ей никак не удавалось найти подходящую для этого одежду.
Сергей просунул голову в дверь:
— У тебя целых пятнадцать платьев.
— Я знаю, — рассеянно ответила она, не желая портить вечер опозданием. Сергей должен морально подготовиться — ему предстоит встреча с враждебно настроенными журналистами.
Немного подумав, Сергей выхватил из шкафа зеленое платье:
— Надень вот это.
В этом платье она была на их первом свидании.
Помнил ли он об этом? Скорее всего, нет. И для этого вечера оно определенно не подходило.
— Спасибо, лучше уж другое. — Клементина намеренно повернулась к нему спиной, повесила платье на место и взяла другое, куда более скромное.
Сергей посмотрел на часы. Он слышал, как Клементина суетится, хлопает ящиками комодов, скрипит дверцами и тихонько ругается, — и это затронуло струны его души, незнакомые ему самому. Он понял, что будет скучать по ней.
Она медленно спустилась по лестнице в желтом льняном платье с высокой горловиной. Неприталенное, длиной до колен, оно скрадывало крутые изгибы ее фигуры. Теперь он был рад, что она не надела зеленое платье — оно напоминало ему об очаровательной, неуловимой девушке, за которой он шел по Невскому проспекту. Сегодня же ему не хотелось этих воспоминаний. Если он тот человек, которым создал себя сам, он больше никогда не вернется к ним.
Клементина покружилась у подножия лестницы, распространяя вокруг себя аромат дамасской розы. Теперь этот аромат был хорошо ему знаком — он был в ванной, на ее одежде, на его подушке каждое утро…
