— Я даю урок верховой езды. Не могли бы мы поговорить позже? — Не дожидаясь ответа, она снова повернулась к девочке в круглом загоне: — Сэнди, опусти ноги чуть пониже и крепче держи поводья. Вот так. Хорошо.
Ворота позади нее открылись и закрылись. Звук шагов приблизился, и она почувствовала кедрово-цитрусовый запах одеколона Патрика. Он остановился так близко, что она ощутила спиной жар его тела и с трудом поборола желание прислониться к нему.
— Корт займется этим. А ты пойдешь со мной.
Она взглянула на него, и непреклонное выражение его лица сказало ей, что упираться бессмысленно.
— Сэнди, — обратилась она к своей ученице, — я передаю тебя самому красивому ковбою в округе.
Патрик рядом с ней резко втянул воздух. Пелена ревности в его глазах влила в нее каплю надежды, но она быстро погасла. Он все еще отталкивал ее при любой возможности.
Корт, новый союзник Лианны, пропустил ее в ворота, дотронулся до полей своей ковбойской шляпы и подмигнул.
Патрик подвел ее туда, где в тени ждал Калеб, и воинственно подбоченился.
— Ты должна носить шляпу.
— Кто с Джеком? — пошла она в наступление, прежде чем Калеб ее уволит.
От пронизывающего, оценивающего взгляда Калеба у нее возникло желание съежиться.
— По словам медсестер, папина невестка бывает в больнице каждую ночь, но жена Брэнда, Тони, дома с девочками, а моя жена все время находилась рядом со мной — вплоть до той минуты, когда я посадил ее на самолет сегодня утром.
Попалась. Лианна пожала плечами.
— Ночи для Джека самое тяжелое время. Ему трудно бороться с болью.
Патрик чертыхнулся.
— Ты лжешь больничному персоналу, чтобы повидать Джека? В чем дело? Совесть замучила?
— Нет. Мне не из-за чего испытывать чувство вины.
— Точно. — (Снова этот сарказм.) Глаза Калеба сузились.
— Я предложил им вышвырнуть тебя в следующий раз, когда ты появишься. Правда, папа пригрозил, что уйдет с тобой. Клянется, что ты единственная причина, по которой он там остается и позволяет стервятникам клевать его.
Сегодня утром перед ее уходом Джек проворчал ей именно эти слова. Она улыбнулась.
— Я стараюсь помочь, чем могу.
Калеб улыбнулся в ответ.
Взгляд Патрика перескочил от нее к Калебу и обратно.
— Ты всех околдовала?
Ей было больно от его слов, но в то же время хотелось утешить Патрика, быть с ним, обнимать его.
— Очевидно, нет. Ты, например, еще сопротивляешься.
Калеб закашлялся в кулак, и Лианна заметила искру веселья в его глазах.
— Разбирайся тут сам, братец.
Калеб направился в сторону дома. Он не уволил ее. Лианна облегченно выдохнула.
Патрик снял шляпу и провел пятерней по волосам.
— Почему ты это делаешь?
— Потому что мне дорог Джек… и я люблю тебя. — Ну вот, она это сказала. Лианна поморщилась, когда он тяжело сглотнул и отвел глаза. — Тебе не обязательно тоже любить меня, если это тебя пугает.
Его позвоночник стал прямым, как шомпол.
— Лианна…
Она не хотела слышать, как Патрик скажет, что не отвечает на ее чувства. Она не ждала, что он полюбит дворняжку без роду без племени, с сомнительным прошлым и непутевой матерью, но маленькая девочка, живущая в ней, все еще верила в сказки и надеялась на счастливый конец, любящую семью и мужчину, которому она сможет доверять.
Он открыл рот, и Лианна затараторила:
— Твоя мать, должно быть, была женщиной необыкновенной, если двое чудесных мужчин любили ее.
Патрик не ответил, но морщинка между бровей углубилась. В конце концов он с шумом выдохнул и сунул руки в карманы.
— Тебе нужно поспать вместо того, чтобы каждую ночь мотаться в Сан-Антонио.
— Пока Джек нуждается во мне, я буду рядом.
— Ты ничем не поможешь ему, если уснешь за рулем и врежешься в дерево.
Ей так хотелось верить, что озабоченность в его глазах означает, что она ему небезразлична.
— Едва ли кто-то будет по мне скучать.
Патрик со свистом втянул воздух и схватил ее за плечи.
— Джек будет скучать. Черт, да половина персонала только о тебе и говорит. — Его глаза потемнели, и он притянул Лианну ближе. Взгляд остановился на ее губах. — Я буду скучать.
Лианна закрыла глаза, откинула голову назад и ждала, но поцелуя не последовало. Он пробормотал ругательство. Она открыла глаза.
Патрик шагнул назад.
— Где ты спала сегодня ночью? На складе тебя не было.
Он искал ее, значит, она не совсем ему безразлична. Или она опять все выдумывает? Лианна сжала губы, отказываясь отвечать.
Патрик вытащил ее желтую ленту с привязанным к нему ключом от дома из джинсов. Потом повесил ленту ей на шею и опустил ключ под воротник рубашки. Металл, согретый телом Патрика, был напоминанием о его прикосновении.
— Если ты не появишься сегодня вечером, я сам приду за тобой. Это не угроза. Это обещание.
* * *
Патрик мерил шагами больничную палату, время от времени нервно проводя рукой по волосам. Он ждал — и боялся — возвращения Джека с физиотерапии.
Лианна была права. Он боится. Боится, что Джек велит ему собирать вещи и убираться. Боится, что новость вызовет еще один сердечный приступ. Но как бы сильно ни боялся, ему нужно обговорить с Джеком вопрос об отцовстве. Он должен знать правду.
Дверь открылась, и медсестра вкатила кресло с Джеком. Патрик вытаращил глаза на его одежду.
— На что это ты уставился? — Джек отмахнулся от сестры, бодро поднялся с кресла и пересел на кровать. Женщина помогла ему устроиться и ушла.
— Никогда раньше не видел тебя в пижаме.
— Больничные халаты слишком широкие. Лианна принесла это. Док заставляет меня ходить, как какого-то олимпийца. Скорее бы домой, чтоб отдохнуть.
— Почему ты не сказал мне, что Лианна пробирается к тебе сюда по ночам?
— Предполагал, что ты решишь ее остановить. Этой девчонке нужен папа. Она видит его во мне.
— Не отца она ищет. Лианна здесь… — Его горло перехватило. Он прошел к окну, затем обратно к кровати, силясь выудить из головы слова, которые репетировал по дороге в больницу.
— Никогда не считал тебя трусом, мальчик. Давай, выскажись. И перестань кружить. У меня от этого болит голова.
Патрик не мог придумать легкий способ сказать то, что должен сказать. Придется выложить как есть.
— Она здесь из-за меня. Я не твой сын.
— Конечно же, мой.
— У мамы была связь, Арчи Голден мой отец.
Джек медленно выдохнул и покачал головой.
— Вот тут ты ошибаешься. Голден, возможно, посеял семя, но вырастил тебя я. Я носил тебя на руках, я шлепал тебя по заднице, я воспитал тебя настоящим мужиком и человеком.
