— Мне до сих пор кажется, что это какой-то сон, — признался Конрад. — Но коль скоро все это наяву, я должен сделать Агги счастливой. Даже мысли не могу допустить, что ей, как и мне, придется жить в приюте.
— Ей не придется. У нее есть ты.
Их разговор разбудил Агату.
— Вы не дочитали мне книжку, — напомнила она, зевая.
Покончив с чтением, они все трое направились в «Макдональдс» поужинать.
— Маме больше нравились рестораны, — робко сказала девочка, с аппетитом откусывая биг-мак.
— Мистер Перси пригласил нас к себе на ужин, — объявил Конрад. — Завтра День Всех Святых. Ты и его девочки наденете карнавальный наряд и пойдете по домам собирать сладости.
— Ой как интересно! — обрадовалась Агги. — Как вы думаете, у них есть костюм Тыквы? Ведь Золушка поехала на бал в карете, которая раньше была простой тыквой.
Помолчав, девочка вопросительно взглянула на Конрада.
— А как я должна вас называть, мистер Гастингс?
— А как бы ты хотела? — делая безразличный вид, в свою очередь спросил ее Конрад.
— Мне не разрешают называть взрослых по имени, — объяснила Агги.
— Правда? Ну почему бы тебе не сделать для меня исключение? Зови меня просто Конрад, а со временем, когда мы привыкнем друг к другу, может быть, ты начнешь называть меня папой, как все другие дети зовут своих отцов.
— Хорошо, — согласилась девочка, поглощая один за другим чипсы, аккуратно макая их в кетчуп.
Вернувшись в гостиницу, они вместе искупали Агату. Затем Джорджия дочитала ей последние две главы Винни-Пуха, после чего почувствовала себя не на шутку усталой.
Конрад притушил в лампе свет и, склонившись над дочерью, поцеловал ее в лоб.
— Спи, дорогая. Я очень рад, что мы будем теперь жить вместе. Сейчас мы с Джорджией пойдем в соседнюю комнату, но дверь оставим открытой. Так что ты ничего не бойся.
— Спокойной ночи, — пробормотала девочка, прижимая к груди своего мишку. — Надеюсь, у них есть костюм Тыквы…
Через минуту она уже крепко спала.
— Оказывается, выполнение отцовских обязанностей требует массы времени и сил, — изумленно признался Конрад, выходя из комнаты. — Как ты думаешь, я справлюсь? У меня в Массачусетсе и спальни-то для нее отдельной нет.
— Потребуется какое-то время, чтобы она к тебе привыкла. К тому же сейчас она еще очень скучает по матери.
Джорджия старательно поддерживала начатый Конрадом разговор о том, как лучше организовать быт ребенка, но мысли ее были далеко. Больше всего ей хотелось сейчас скинуть с себя новое платье и броситься в его объятия. В своих серых брюках и белой сорочке он выглядит великолепно, но еще лучше он выглядел бы без них, думала Джорджия.
— Мне показалось, что тебе, так же как и мне, активно не понравился дом, в котором жила Агата, — перебил ее мысли Конрад.
— И дом отвратителен, и все, что в нем, тоже. За исключением, конечно, Агги. Что это за гувернантка, которая пугает ребенка пауками?
— Неужели нельзя было найти добрую женщину?! — поддержал ее Конрад. — И почему ребенок не ходит в школу?
Он задумчиво потер лоб.
— Знаешь, я написал письмо Стивену Бруксу, которое должно напугать его до смерти. Но уголовного дела против него я решил не возбуждать. Ради Агаты не хочу доводить дело до суда.
Прихрамывая, он подошел к Джорджии и, нагнувшись, поцеловал ее.
— Хуже всего, что мы теперь не сможем спать в одной постели.
— Конрад, не мучай меня! — взмолилась Джорджия. — Зачем ты меня дразнишь? Все равно мы не можем заняться любовью, когда в соседней комнате спит ребенок.
Тяжело вздохнув, он еще раз поцеловал ее и вышел, оставив дверь открытой.
В середине ночи Джорджия проснулась от какого-то шума. Сквозь открытую дверь до нее доносился детский плач. Вскочив с кровати и путаясь в полах длинного шелкового халата, она бросилась в соседнюю комнату.
Конрад стоял, наклонившись над девочкой, слегка поглаживая ее лоб рукой.
— Агги! Проснись! Тебе нечего бояться, это только плохой сон.
Разбуженный ребенок вскочил на кровати и бросился на шею отцу.
— Пауки! Они накинутся на меня! — в ужасе кричала она.
— Не бойся, дорогая! Я с тобой и не дам тебя в обиду, — обнимая маленькое тело, взволнованно произнес Конрад.
— Хочу к маме!
Агата прижалась лицом к груди отца и горько зарыдала.
Так и не замеченная ими, Джорджия тихо вышла из комнаты, чувствуя, как на ее глаза навертываются слезы. Она слышала, как Конрад что-то нежно бормотал, утешая девочку. Ей хотелось ему помочь, но она понимала, что сейчас лучше всего оставить отца и дочь вдвоем и не мешать им. После этой ночи они станут ближе друг другу и в их отношениях начнет зарождаться любовь. Только вот она, Джорджия, будет в этих отношениях лишней…
Еще она понимала, что, помогая ребенку преодолеть страх, Конрад залечивает собственные раны детства. Когда-то и его мучили ночные кошмары, но сестра Амелия была слишком занята, чтобы успокоить его. Теперь он, взрослый мужчина, должен сделать все, чтобы его дочь избежала подобной участи.
Забравшись под одеяло, Джорджия дала волю слезам. Неужели она ревнует Конрада к семилетнему ребенку? Да нет. Это, конечно, не ревность. Просто с появлением Агаты она лишилась того, что успела так полюбить, — рук Конрада, обнимающих ее, ласкающих каждый уголок ее тела…
Она долго тихо лежала в темноте, пока не забылась тяжелым, беспокойным сном.
— Мисс Макмиллан! Пора вставать! Уже утро, — раздался из-за двери детский голосок.
— Который час? — Джорджия с трудом открыла глаза. Ей казалось, что она только что заснула, и никак не могла понять, зачем ее сразу же разбудили.
— Пора завтракать, — сообщил Конрад.
Он стоял в дверях полностью одетый и выглядел при этом хорошо отдохнувшим и в прекрасном настроении. Создавалось впечатление, что, избавив Агги от ночных кошмаров, вызванных приснившимся ей нашествием мохнатых пауков, он и сам избавился от груза на сердце, отягощавшего его жизнь.
— Мы собираемся в ресторан, где подают клубничный пирог, — прыгала от радости Агата. — Посмотрите, я в джинсах и кроссовках, — чуть не захлебываясь от восторга, щебетала она.
Трудно было поверить, что это тот же самый ребенок, который еще совсем недавно плакал о безвременно умершей матери. Недаром говорят, что слезы действуют как душевное слабительное, очищая организм от тяжких переживаний.
— Идите без меня, — не скрывая раздражения, буркнула она. — Я буду спать.
— Нет-нет! — Агата прыгнула на кровать. — Я буду щекотать вас, пока вы не проснетесь.
Джорджия уже хотела было сдаться, но, увидев знакомый ироничный взгляд Конрада, снова взвилась.
