Агги охотно плюхнулась на чемодан, но ее вес оказался недостаточным, чтобы он закрылся.
— Может быть, эта тетя тоже сядет рядом со мной? — предложила девочка, засовывая обратно высунувшуюся лапу медведя.
На какое-то мгновение Конрад растерялся. Похоже, он совсем забыл о существовании Джорджии. Впрочем, та совершенно на это не обиделась. Она хорошо понимала его состояние, видела, как он взволнован от встречи с дочерью.
— Да, конечно… Познакомься, это мой друг мисс Джорджия Макмиллан!
— Здравствуй, Агги. — Джорджия с улыбкой вошла в комнату. — Как бы мне не сломать какую-нибудь из твоих игрушек, если я сяду.
— Не думаю. — Агата подвинулась на чемодане, освобождая ей место. — Какие у вас рыжие волосы.
— Совсем как листья клена осенью, не правда ли? — заметил Конрад, возясь с молнией.
— А мне очень нравятся твои волосы, Агги, — сказала Джорджия первое, что пришло ей в голову.
— Агги! Я сейчас живу в городе в гостинице и, пока не закончу свои юридические дела, не смогу ехать домой в Массачусетс. Может быть, тебе лучше до отъезда пожить дома?
— Нет, я поеду с вами, — сказала девочка, опустив голову и ковыряя носком ковер. — Без мамы здесь так плохо!
— Хорошо. Я скажу дворецкому, чтобы он отнес чемодан в машину, а ты иди попрощайся со всеми.
Прощание оказалось чисто формальным. Гувернантка даже не обняла и не поцеловала ребенка. Дворецкий с трудом выдавил из себя улыбку.
— Теперь иди и скажи «до свидания» дяде, — предложил Конрад.
— Не хочу, — отказалась Агги. — Я не люблю его.
— В таком случае, поехали.
Конрад взял девочку за руку, и они вышли на залитый солнцем двор.
Отец с дочерью сели сзади, а Джорджия за руль. Как шофер, подумала она. Машина тронулась, и она увидела в зеркале, как по щекам девочки потекли слезы. Конрад молча, не говоря ни слова утешения, протянул ей бумажную салфетку.
Пока что он делает все правильно, как настоящий хороший отец. Почему-то при этой мысли Джорджии стало страшно грустно.
Как только они вошли в гостиничный номер, Агата кинулась к кровати со словами:
— Я буду спать на этой, а ты рядом, хорошо?
— У нас есть еще одна спальня, — как бы между прочим напомнил Конрад, открывая дверь в соседнюю комнату.
— Я боюсь спать одна в темноте. Мисс Хэмфри говорила, что если плохо себя ведешь, то в кровать заползают огромные мохнатые пауки и кусают тебя.
— Ладно, я беру себе соседнюю спальню, — едва не задохнувшись от возмущения на гувернантку, так бессовестно запугивавшую ребенка, согласилась Джорджия и сразу же занялась перетаскиванием своих вещей из одной комнаты в другую, стараясь подавить в себе ощущение того, что ее изгоняют из рая и отправляют в ссылку.
Потом они втроем обедали в кафе. Агги вела себя за столом безукоризненно, но при этом Джорджия поймала себя на мысли, что до сих пор ни разу не слышала смеха девочки.
После обеда Конрад предложил отправиться в магазин, чтобы купить Агате столь желанные джинсы, которых у нее никогда не было.
— Маме почему-то не нравились джинсы, — со вздохом сказала она.
— Все дети в школе носят джинсы.
— Как? Я буду ходить в школу? — не могла скрыть своего восторга девочка.
— Да, в настоящую школу, и ездить ты туда будешь на желтом автобусе, как все дети.
— Ура! — впервые за все это время улыбнулась Агата. Конрад улыбнулся ей в ответ, и Джорджия почувствовала, как первые, пока еще невидимые, нити любви протянулись между отцом и дочерью.
Прежде чем выйти из гостиницы, они решили распаковать чемодан Агги. Вместе с другими вещами достали фотографию ее матери, которую поставили на тумбочку рядом с кроватью. Грейс Беккер оказалась не просто хорошенькой женщиной. Ее можно было назвать настоящей красавицей. Только женщина с безупречно правильными чертами лица могла позволить себе такую прическу, какую носила покойная Грейс. Она гладко зачесывала роскошные волосы назад. Но при этом выражение лица поражало холодностью и высокомерием. Трудно было представить себе, чтобы такой человек мог дарить людям тепло и заботу.
Во время поездки в магазин выяснился ряд интересных обстоятельств. Несмотря на то что Агата жила окруженная роскошью, она трогательно благодарила за купленные ей простые джинсы, спортивный свитер и обычные кроссовки со светящимися в темноте наклейками. При этом роль Джорджии сводилась к тому, что время от времени они спрашивали ее мнение относительно той или другой вещи. Иногда Агата просила ее пройти с ней в примерочную. Все остальное время она чувствовала себя чем-то вроде манекена, стоящего неподвижно с каменным лицом и ожидающего, когда на него наконец обратят внимание.
Ровно в пять адвокат Джерри Перси постучал в дверь их номера. К этому времени Агги уже надела на себя все обновки и выглядела вполне счастливой.
— Тебе очень идет новый наряд, — похвалил ее Перси. — А кроссовки у тебя просто замечательные!
Пока они с Конрадом обсуждали в другой комнате дела, Джорджия начала читать Агате одну из тех книжек, из-за которых чемодан оказался таким тяжелым. Не успела она еще закончить первую главу Винни-Пуха, как темные реснички девочки закрылись и она заснула.
Они лежали на одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, и Джорджия вдруг поняла, что ее жалость к этому маленькому, глубоко несчастному существу трансформируется в другое, более сильное и глубокое чувство.
Что с того, что я полюблю эту девочку? — говорила она себе. Все равно через пару дней она с отцом уедет в Массачусетс, а я вернусь к отшельнической жизни в пустыне. Мысль об этом казалась ей невыносимой. Она закрыла глаза и незаметно для себя тоже уснула.
Джорджия не слышала, как ушел Перси. Проснулась она от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Открыв глаза, она увидела стоящего рядом с постелью Конрада.
— Я соскучилась по тебе, — сквозь сон улыбнулась она ему.
— Я тоже. — Конрад провел губами по ее щеке.
Джорджия хотела было обнять его, но вспомнила, что на ее руке лежит спящий ребенок. Они были не одни. Рядом находилась его дочь. Все изменилось и стало совершенно другим.
— Моя нога гораздо лучше, — сообщил Конрад, садясь на кровать. — К понедельнику я закончу все юридические дела.
— И вы уедете в Массачусетс, — закончила за него Джорджия.
— Мне до сих пор кажется, что это какой-то сон, — признался Конрад. — Но коль скоро все это наяву, я должен сделать Агги счастливой. Даже мысли не могу допустить, что ей, как и мне, придется жить в приюте.
— Ей не придется. У нее есть ты.
Их разговор разбудил Агату.
