Джорджия уже хотела было сдаться, но, увидев знакомый ироничный взгляд Конрада, снова взвилась.
— Уходите оба из моей комнаты!
Не обращая ни малейшего внимания на ее выкрики, Агги забралась руками под одеяло и начала неумело, но настойчиво щекотать Джорджию, захлебываясь при этом от хохота.
При первых же звуках детского смеха что-то дрогнуло в сердце Джорджии, и она невольно тоже расхохоталась.
— Ладно, сдаюсь. Через десять минут буду готова.
— Через восемь, — предложил Конрад, посмотрев на севшую на кровати Джорджию.
Шелковая ночная рубашка была скроена таким образом, чтобы не столько скрывать, сколько подчеркивать женские прелести. Поправив соскользнувшую с плеча бретельку, Джорджия собрала в пучок свои роскошные рыжие волосы и выразительно взглянула на него.
Лицо Конрада приняло выражение человека, отчаянно пытающегося побороть искушение, но все тщетно. Наклонившись, он крепко поцеловал ее в губы, проникнув при этом языком внутрь рта. Затем совершенно спокойно, как будто ничего не случилось, сказал:
— Пойдем, Агги, а то она никогда не будет готова.
Девочка схватила его за руку, и они вышли, закрыв за собой дверь. Джорджия, не удержавшись, состроила им вслед такую рожу, что ей могла бы позавидовать любая маска Хэллоуина. Ровно через девять минут она была полностью готова.
В кафе она почти ничего не ела, а только пила черный кофе, чтобы взбодрить себя после бессонной ночи. Затем все направились в парк на детскую площадку. Агата испачкала новые кроссовки, и Конраду пришлось утешать девочку.
— Мне не разрешают пачкаться, — всхлипывала Агги.
— Давай и в этом случае сделаем для себя исключение, — вышел из положения Конрад. — Когда на тебе джинсы и кроссовки, можешь пачкаться сколько угодно.
— Ты не такой, как мама, — задумчиво заметила девочка.
— Да, видимо, не такой.
— Смотрите! И ваши кроссовки тоже грязные.
Казалось, она впервые видит следы неопрятности в туалете взрослых, и это поразило ее до глубины души.
— Когда я живу в палатке в пустыне, ты не представляешь, какая я бываю грязнуля! — Джорджия не смогла сдержать улыбки. — А вообще испачкаться — это иногда такое удовольствие.
— Пойдемте на качели, — помолчав, предложила Агата. Похоже, ей трудно было поверить в то, что взрослые могут так относиться к одежде. — Конрад! Покачай меня!
Впервые девочка назвала отца по имени, и лицо Конрада расцвело от радости. Джорджия смотрела на эту счастливую пару, и ей снова захотелось плакать. Она чувствовала себя человеком, которому судьба сделала великолепный подарок, — тело Конрада и ее собственную страсть, о существовании которой она даже не подозревала, пока не легла с ним в постель. Но обстоятельства не дали ей возможности насладиться этими подарками, причем винить в этом было некого. Обстоятельства…
Чтобы быть счастливой, Джорджии нужен Конрад, а ему для полного счастья теперь совершенно необходима Агги. Сложилась абсолютно новая ситуация…
Да что это со мной? — вдруг сказала она себе. Разве можно так распускаться. Сейчас праздник Хэллоуина, время смеяться и дурачиться. Плакать она будет потом, там, в пустыне. Пустыня ее и вылечит, как случалось уже не раз.
Адвокат Джерри Перси жил с семьей в Клайбери, небольшом пригороде Колорадо-Спрингс, в приятном одноэтажном доме с верандой, прямо за которой начинался заросший лесом овраг. Встретив гостей у дверей, он провел их в сад. Там он показал Агги перепелок, собиравших корм на траве, и сказал, что иногда к нему из леса заходят олени, которые любят лакомиться падающими с деревьев яблоками.
Вокруг дома прямо на земле стояли фонари из тыкв с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и губ — традиционная маска Хэллоуина. В глубине сада виднелись чучела привидений в белых мантиях.
Сам Джерри в домашней одежде выглядел гораздо моложе и непринужденнее. Его жена Бриджит, очаровательная блондинка, врач по профессии, показала им дом, о котором нельзя было сказать, что он содержится в идеальном порядке, но зато в нем присутствовало нечто гораздо более важное — тепло и уют. Гости сразу почувствовали себя в нем свободно.
Их дочери, девятилетняя Абигейл и семилетняя Клара, сразу же потащили Агату в детскую комнату, откуда уже через несколько минут послышались радостные крики и заразительный смех.
Стол был накрыт без претензий. Преобладали блюда простые, приготовление которых не требует от хозяйки большого напряжения, но очень аппетитные и вкусные. После ужина хозяева и гости вместе быстро убрали со стола, после чего Джерри сказал:
— Агата! Не хочешь ли пройти с девочками вниз? Там у нас живет кошка, у которой четыре недели назад родились котята.
— Пойдем! Пойдем! — в один голос закричали Абигейл и Клара. — Посмотришь, какие они очаровашки.
Джорджия встала было, чтобы пойти с детьми, но Конрад остановил ее.
— Я хочу, чтобы ты приняла участие в нашем разговоре.
Если наш роман закончен, зачем мне все это, подумала Джорджия, но Конрад, как будто предвидя ее возможные возражения, встал и решительно закрыл дверь за уходившими детьми.
— А теперь, Джерри, расскажите нам, пожалуйста, все о Грейс, и самое главное, какая она была мать.
— Я не хочу утверждать, что Грейс была плохим человеком или жестокой матерью, — подумав, начал Джерри, — но она, кажется, совсем забыла те времена, когда сама была девочкой. К дочери она относилась скорее как к своей собственности, а не как к ребенку. Собственности, с которой надо стирать пыль, ухаживать, чтобы она хорошо выглядела, но которая принадлежит ей, и только ей, и делиться которой она ни с кем не обязана. Например, Грейс ни разу не привезла Агату ко мне в дом, чтобы ребенок мог поиграть с моими девочками.
— По этой же причине она и не пустила ее в школу?
— Совершенно верно. Агги очень умненький ребенок, и возможно, что из книг она узнала больше, чем могла бы узнать, посещая школу. Но школа дает не только знания. Для ребенка это целый мир, мир сверстников. Или возьмите такой, казалось бы, второстепенный вопрос, как одежда. Послушали бы вы рассуждения Грейс о том, как важно, чтобы девочка с детства была приучена к стерильной чистоте, к рюшечкам и складочкам.
— Догадываюсь, что Грейс была начисто лишена чувства юмора, — заметил Конрад.
— Абсолютно верно. Никогда не женитесь на женщине без чувства юмора. Ваша жизнь будет невыносимой.
— Еще один вопрос, Джерри. Закончив все дела, сразу же хочу уехать с Агги домой в Массачусетс. Как вы считаете, это правильное решение или, может быть, стоит подождать, пожить с Агатой немного здесь, чтобы она ко мне привыкла?
