приезду. Уверена, что ты полностью поправилась? Софья Кирилловна рассказывала, что ты приболела после благотворительного приема…
— Со мной все в порядке, — я киваю.
— Тогда, может быть, это нервы? — предполагает девушка.
Я чуть не фыркаю: с чего бы мне волноваться?! Мы с Артемом трахались в самых неожиданных и неподходящих для этого местах, рискуя быть застигнутыми врасплох, изучили тела друг друга вдоль и поперек… какой смысл смущаться тупой съемки?! Нет, я совершенно определенно точно не волнуюсь! Но тогда… что это за дрожь?
Вера улыбается:
— Все будет хорошо. Вы отлично смотритесь вместе.
— Да уж, — я закатываю глаза и выхожу на свет, в объективы фотоаппаратов. Артем неслышно подходит сзади и кладет горячие ладони мне на талию, тут же припадая губами к уху и обжигая кожу жарким дыханием:
— Привет, козочка, — но в голосе не ласка, а издевка.
— Давай работать, придурок, — парирую я, отстраняясь от него. — Отношения потом повыясняем.
— А нам есть, что выяснять? — фыркает он.
— Нечего, ты прав, — я киваю и прижимаюсь плотнее, притираюсь задницей к его паху, глядя на камеру и позируя. Хотят видеть пару — пожалуйста. Мы же профессионалы, правда? Мы просто делаем свою работу!
Вот только мужчина усмехается и снова шипит на ухо:
— Решила меня подразнить, значит?
— С чего бы мне это делать? — удивляюсь я.
— Вот уж не знаю, — он неожиданно крепко сжимает мою талию, почти впиваясь крепкими пальцами в кожу, и я так и ощущаю, как между нами образуется и одновременно плавится ледяная корка, обжигающая обоих и такая чертовски противоречивая…
— Меняем позу! — кричит Вера, и мы с Артемом очевидно неловко отлепляемся друг от друга, чтобы встать иначе. Теперь его пах упирается мне в бедро, и я с удовлетворением обнаруживаю, что мужчина возбужден. Это пьянит и меня саму, но я не подаю вида, практически полностью сосредотачиваясь на съемке, реагируя только на замечания режиссера и фотографа и игнорируя злобное шипение горячих губ мне на ухо. Есть особая прелесть в том, как легко мне скрывать свое возбуждение, и как сложно — ему. Я чувствую себя победительницей.
Когда фотосессия с первым образом заканчивается, Вера дает нам полчаса на переодевание и отдых, но Артем тут же хватает меня за руку, чтобы утащить со съемочной площадки куда-то в гримерку.
— Какого хрена ты творишь?! — шиплю я, вырываясь и отскакивая на пару метров, когда Артем буквально вталкивает меня в темную комнату и захлопывает за нами дверь. Я слышу, как поворачивается в двери ключ, а сама шарю пальцами по стене и лихорадочно ищу выключатель. Только мужчина и тут успевает быстрее меня, зажигая освещение лампочками вокруг большого зеркала. При этом большая часть гримерки все равно остается в полумраке, из которого проступают зловещая ухмылка и блеск разноцветных глаз. Надеется напугать меня? Очень смешно!
— Пора выполнять обещание, — шипит Артем.
— Какое еще обещание, придурок?! — рыкаю я, отступая в темноту гримерки от надвигающегося мужчины. Во мне смешиваются злость и похоть, желания врезать по морде и впиться в губы поцелуем, и я задыхаюсь, зная, что прямо сейчас он читает мои мысли.
— Ты сказала, что поправишься и сделаешь все, что я только пожелаю, — от его хриплого низкого голоса по коже ползут мурашки, а внизу живота закручивается тугой комок, но я смело парирую:
— Вот так, здесь и сейчас?! Против моей воли?!
— Скажешь, ты еще не мокрая насквозь? — он усмехается.
— Проверь, — отвечаю я с вызовом, почти уверенная, что он откажется от этой дурной затеи: у нас слишком мало времени, а упасть в грязь лицом и подвести Котик и Торецкую никак нельзя. Нужно еще переодеться и привести себя в порядок.
Но Артем, кажется, совсем опьянел. Он толкает меня задницей в стол, крепко прижимается к моему паху своим, демонстрируя твердый стояк, и забирается ладонью под голубую сетку и в трусики, погружая сразу два пальца в мокрое влагалище. Я терплю это молча, тяжело дыша и изо всех сил сдерживая рвущийся из горла стон.
— Так я и думал, — усмехается он, вытаскивая руку и тщательно облизывая пальцы. Я сжимаю зубы и смотрю глаза в глаза, не опуская взгляда. Похоже, сейчас мы снова вернемся к жесткому траху. Как жаль. Он умеет быть нежным, очень нежным… Но видимо, не со мной.
— Что, снова выебешь меня, нагнув над столом? — спрашиваю я сухо. Мне вдруг становится очень обидно и даже… больно? Он смотрит на меня, прищурившись, словно понял что-то, но пока не верит. Его рука оказывается около моего лица, пальцы гладят щеку.
— Нет, — говорит он в итоге тихо. — Хочу, чтобы ты опустилась на колени и взяла меня в рот. Это мое желание, и ты обещала его выполнить.
— А ты не слишком требовательный, — усмехаюсь я неожиданно.
— Что ты имеешь в виду? — мужчина хмурится, а я продолжаю смотреть в его разноцветные глаза, вдруг снова почувствовав себя победительницей:
— Не думала, что ты попросишь банальный минет.
— Так сделай не банальный, — фыркает он, то ли смущаясь, то ли злясь.
— Это как же, например? — я касаюсь кончиками пальцев его лица, и он вздрагивает, закрывая глаза, а я улыбаюсь.
— Сделай так, чтобы мне было мало… — голос у него ощутимо надломлен, и мне это чертовски нравится — ощущать власть над ним и его грешным телом.
— Но тогда мы опоздаем на съемку, — возражаю я, неторопливо спускаясь пальцами по его подбородку, шее и замирая на грудных мышцах.
— Плевать, — выдыхает он тяжело.
— А если нас уволят за это? — я наклоняюсь к мужчине и кусаю в плечо, уде давно ведя свою собственную наглую, провокационную игру.
— Пусть.
— Чем же мы тогда будем заниматься?
— Трахаться сутки напролет, — сразу отвечает Артем, вызывая во мне самой безумный жар. Я нервно сглатываю и стараюсь держать себя в руках, понимая, что злость прошла, лед расплавился, и мы снова честны друг с другом. Но торопиться пока нельзя. Как ни крути, несмотря на возникшую вдруг близость, мы еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Хотя сейчас ничто не мешает мне скользнуть пальцами по его твердому прессу, потянуть завязки штанов и забраться под резинку, нащупывая каменный стояк.
— Так я и думала, — повторяю я его собственные слова, проводя большим пальцем по бархатистой головке, размазывая выступившую смазку, а потом вытаскивая ладонь, чтобы лизнуть палец и расплыться в провокационной улыбке. Артем улыбается в ответ и качает головой:
— Ну ты и сучка.
— Есть у кого поучиться, — отвечаю я.
— Думаю, мы друг друга стоим, —
