эти годы, и сейчас пузырь лопнул. – Ненавижу тебя за всё! Лучше бы ты не приезжал к нам, и не знала бы тебя никогда.
– Вика… – делает очередную попытку заговорить.
– Не хочу тебя видеть и знать о твоём существовании, – выпаливаю ему в лицо. – Зачем этот договор с подвохом? Зачем мучить меня и дальше? Решил испариться, так исчезни, у меня другая жизнь, любимый человек…
– Не ври мне, – фыркает, но ноздри раздуваются от злости. – Я бы не подпустил никого… – и тут меня как булыжником по голове.
– Что? – на выдохе спрашиваю, и цепочка воспоминаний падает на меня, словно с высокого здания, образовывая вокруг кольцо. – Те парни… – произношу шёпотом. – Они исчезали после первого свидания, – добавляю, осознавая всё.
Да, я пробовала жить дальше, три раза за четыре года сходила на свидания в поиске тех искр, которые испытывала с Лёней, но так и не нашла ничего. И всё же не теряла надежды, да вот только мужчины убегали от меня сломя голову, не в буквальном смысле, конечно.
– Игорь… – выдыхаю, вспоминая нового коллегу, которого уволили спустя неделю. – Да ты… – от возмущения я даже слов не нахожу. – Ты следил за мной? – поняла и так это, но пусть скажет мне в лицо.
– Присматривал, – признаётся, и от обиды и безысходности из глаз брызгает новая порция слёз.
– Как ты мог? Что это за игра такая? Ни себе, ни людям…
– Ты моя, Виктория, и я тебя никому не отдам, – цедит сквозь зубы, прижимая к себе так, что кости трещат.
– Что ты несёшь? – срываюсь на крик. – Где ты был четыре года? Думаешь, можно вот так явиться и решить за меня всё? – кричу, плачу и кулаками бью его по груди, а он даже не шелохнулся. – Ненавижу!
– Я знаю, – тихо произносит и, дождавшись, когда я выплесну все эмоции на его грудь, зарывается пальцами в мои волосы и, прижав голову к себе, успокаивающе гладит. – Знаю, – повторяет, пока я рыдаю, оставляя свои слёзы на его рубашке. – Но я тебя люблю и никому не отдам. Эти четыре года были сущим адом, думал пройдёт, столько лет прожил без этой любви, а на старости лет головой двинулся… – он делает паузу, глубоко вздыхает. – Не прошло, только хуже становилось.
Не знаю, сколько мы стояли посередине маленькой комнаты, будто застывшие в танце. В тишине помещения были слышны только наши сердца, мои утихающие всхлипы и его мерное дыхание.
Глава 38
Вика
Немного успокоившись, я пытаюсь вырваться из его объятий, но ощущение, будто запуталась платьем в терновом кусте.
– Мне домой надо! – в сердцах бросаю, подняв голову на него.
– Я отвезу, – сухо произносит и смотрит на меня взглядом, от которого можно растаять, как мороженое на солнце.
Не надо! Пожалуйста, не смотри на меня так. Я должна злиться, ненавидеть, оттолкнуть, но это сильнее меня. Чувства к нему сильнее меня самой, объятия его согревают лучше, чем открытый огонь, этот запах, который въелся под кожу и преследует меня четыре года, будто мёд разливается по венам.
– Обойдусь, – бурчу, вопреки мыслям, и наконец выпутываюсь из его лап.
– Вика, – протягивает моё имя, словно пробует его на языке. – Не веди себя как ребёнок. Да, я облажался, но я всё объяснил, – после его слов застываю на полпути к выходу.
Разворачиваюсь медленно и шаг за шагом приближаюсь к нему.
– Объяснил? Ты думал, шантажом заставишь меня работать в твоей гостинице, покаешься, какой ты трус, и я раскрою объятия? – задаю вопросы и вижу по его лицу, что, да, он так и думал.
– А что ты хочешь? Я говорил искренне, признался в чувствах, чего никогда в своей жизни не делал. Что тебе ещё надо? Что нос воротишь… – не успевает договорить, как моя ладонь оставляет след на его щеке.
– Не приближайся ко мне, или я плюну на всё, и даже суд меня не напугает, – шиплю ему в лицо, разворачиваюсь на каблуках и покидаю помещение.
Из здания вылетаю как пуля из дула пистолета, не видя перед собой ничего от пелены слёз. Понимаю, что на общественном транспорте я не поеду, чтобы не ловить на себе чужие взгляды. Забираюсь в такси, которых рядом с гостиницей много, называю адрес, отворачиваюсь к окну и бесшумно плачу.
Возможно, я не права. Лёня и вправду признался, и такому, как он, это наверняка далось тяжело. Но я так не могу. Не могу поверить ему, и снова остаться с разбитым сердцем в руках. Вернулся бы он тогда, даже спустя долгие месяцы, я бы всё простила, поверила и доверилась, но сегодня… боюсь. И это его «нос воротишь» выбило меня из себя.
– Красавица, у тебя всё в порядке? – раздаётся голос водителя с восточным акцентом.
– Всё отлично, – бурчу, так и не повернувшись от окна.
– Нехорошо, когда девушка плачет, – цокает языком. – Обидел кто? – не унимается мужчина.
– Ноготь сломала, – бросаю и больше не отвечаю на его вопросы, только короткое «спасибо», когда выхожу у многоэтажки.
В квартире играет музыка и пахнет чем-то вкусным, а я присаживаюсь на пуфик у входа и смотрю в пустоту, так и не раздевшись.
– Вик, это ты? – слышу голос сестры, но не отвечаю, и тогда она выходит на встречу. – Вик? – Ева смотрит на меня, и не так давно высохшие слёзы снова катятся по щекам. – Мам, ты чего? – опускается передо мной и берёт мои руки в свои. – Что случилось?
Она уже достаточно взрослая, чтобы я могла открыть ей душу. Ева моя сестра, мой ребёнок и моя лучшая подруга, впервые я выкладываю ей всё, как есть, не утаивая ничего.
– Боже, – коротко бросает, обняв меня и давая выплакаться.
И только когда я перестаю, она словно ребёнка раздевает, снимает обувь и ведёт на кухню, где наливает чай.
– Какая ты взрослая у меня, – слабо улыбаюсь, обхватывая чашку обеими руками. – Уже мои обязанности на себя берёшь, – намекаю на то, что когда-то я её раздевала и чаем поила.
– Мне в радость о тебе заботиться, – небрежно пожимает плечами. – И больно видеть твои слёзы опять из-за него, – на этих словах я резко поднимаю глаза на неё. – Что? Или, ты думала, я не слышала, как ты тихо плачешь? Или глаза твои красные и опухшие не видела?
Стыдливо отворачиваюсь, потому что так я и думала, когда рыдала ночами в подушку.
– Я его точно не прощу за твои слёзы, пусть идёт хоть в суд, хоть к чёрту, – яростно бросает. – У меня тоже есть власть, интернет страшная
