Единственное, на что Сильвия среагировала из всей его тирады, была «неземная красота». Интересно, он издевается надо мной? – подумала она. Кажется, нет. Возможно, я действительно ему понравилась. Разве это невозможно?
– Но почему я? – спросила она наконец полушепотом.
– Потому что у нас с вами сразу произошел контакт глаз, – ответил он так же вполголоса. – Ведь мы заметили друг друга, как только я вошел в зал ожидания. Хотите пройти в бар и чего-нибудь выпить? Там мы сможем поговорить.
– Хорошо, – сказала девушка не очень уверенно.
Она все еще не совсем понимала, что ему от нее понадобилось. Ее не покидало ощущение, что этот человек неспроста появился в зале ожидания второго класса.
В баре было довольно много народу, но один столик у окна оказался свободным.
– Что вы будете пить? – непринужденно спросил ее новый знакомый.
– Кофе, – ответила Сильвия, не задумываясь. О чем-то более крепком сейчас не могло быть и речи, она и без того была слишком возбуждена.
– Два кофе, пожалуйста, – сказал он подошедшей официантке.
Потом, повернувшись к Сильвии, спросил, как-то лукаво улыбаясь:
– Как вы думаете, о чем следует разговаривать двум совершенно незнакомым людям?
Девушка опять растерялась и чуть не сказала, что это он был инициатором беседы, но потом, ободренная его улыбкой, ответила ему в тон:
– Я думаю, что для начала нам следует представиться друг другу.
– Да, разумеется, – рассмеялся он, – я совсем забыл об этой условности. Меня зовут Джеффри Альварес.
– Джеффри? – переспросила Сильвия с некоторым удивлением.
Потом, вдруг расхрабрившись, она решила блеснуть своим знанием иностранных языков и спросила по-испански:
– Pero, en realidad, no le llama «Geoffrey»? Que os su nombre autentico?[1]
Девушка ожидала, что он улыбнется и ответит ей на том же языке, так как окончательно решила, что он испанец или латиноамериканец, ведь у него была типичная испанская фамилия. Однако собеседник почему-то помрачнел и проговорил по-английски:
– Боюсь, мисс…
– Уоррен, Сильвия Уоррен.
– Боюсь, мисс Уоррен, вы ошибаетесь, я не из Испании и даже не из Южной Америки. Я родился в Соединенных Штатах, и меня действительно зовут Джеффри. Если не верите, могу показать вам свой паспорт.
– Ну что вы, зачем? – удивленно сказала Сильвия. – Но, если я не ошибаюсь, Альварес – испанская фамилия?
– Фамилия, конечно, испанская. – Он почему-то еще больше помрачнел и замолчал. – Видите ли, – проговорил он после минутного размышления, – Альварес – девичья фамилия моей матери. В доме, где я рос, говорили по-испански, но по определенным причинам я постарался забыть этот язык. Мне не приходилось говорить на нем с тех пор, как мне исполнилось десять лет, хотя я и ношу испанскую фамилию. Но, полагаю, я могу избавить вас от утомительных подробностей моей биографии? Мне бы хотелось, что бы вы называли меня Джеффри.
– Да, конечно, – ответила Сильвия, немного смутившись.
Было очевидно, что ее неожиданный знакомый что-то скрывает. Например, его акцент, хотя и еле заметный, говорил либо о том, что английский – не родной для него язык, хотя, он и утверждал, что родился в Штатах, либо о том, что он был билингвом и привык говорить еще на каком-то языке. Девушка уже собралась было спросить его об этом, но он предупредил ее вопрос какой-то слишком уж бодрой репликой:
– Вот наконец и кофе. Вам добавить сливки и сахар?
– Только сахар, пожалуйста, – сказала Сильвия.
Наблюдая, как он галантно размешивает ей кофе, она задумалась. Девушка почувствовала, что тот, кто назвал себя Джеффри Альваресом, совершенно не собирается ни обсуждать с ней своею персону, ни рассказывать, откуда у него такой любопытный акцент. А акцент действительно был интересным. Сильвия уже поняла, что он не был ни итальянским, ни испанским. В нем была какая-то особенная певучесть, что-то восточное, как и в запахе его туалетной воды. Может быть, это греческий акцент? Или индийский? Но с греками и индусами ей, к сожалению, никогда не приходилось разговаривать…
– Извините, вы что-то сказали?
– Я только спросил, куда вы летите.
– Я? – Сильвия некоторое время собиралась с мыслями. – В Лос-Анджелес, а что?
– И кто же вас там ожидает? Мужчина, я полагаю.
– Мужчина? – Сильвия немного нервно рассмеялась. – Да нет, работа.
– О Господи, неужели вы страстно мечтаете сниматься в Голливуде? – протянул он с насмешливым удивлением.
– Как будто в Лос-Анджелесе больше нечем заняться! – поджала губы Сильвия.
– Но девушки вроде вас обычно едут туда именно с этой целью.
– Что значит, девушки вроде меня? – спросила она, гадая, не намеревался ли он ее оскорбить.
– Очаровательные, – коротко пояснил мистер Альварес. – И как срочно вам надо там быть?
– Я должна быть там завтра.
– И это для вас очень важно?
– Разумеется, – ответила девушка, все еще не понимая причину такого настойчивого любопытства.
Несколько минут он молча смотрел на нее, а потом неожиданно проговорил:
– А что бы вы сказали, если бы я попросил вас остаться?
Сильвия не поверила своим ушам. Она подняла глаза и внимательно посмотрела на мистера Альвареса. Тот сидел неподвижно, опершись подбородком на руки и слегка наклонив голову набок. На его лице было сосредоточенное выражение, не оставлявшее возможности понять его слова как шутку. Он просто молча ожидал от нее ответа.
– Чего вы от меня хотите? – спросила девушка тихо.
В его голосе и взгляде было что-то гипнотическое, и в душе Сильвии вдруг шевельнулся панический страх.
– Я бы хотел, чтобы вы остались сегодня со мной. – Он продолжал сидеть, поставив локти на стол и опираясь подбородком на сложенные руки. Его голос оставался все таким же размеренным и мелодичным, его взгляд выражал спокойное ожидание, как будто он просил ее о какой-то незначительной услуге.
– Но я же сказала, что мне необходимо завтра быть в Лос-Анджелесе! – почти с отчаянием воскликнула Сильвия. – Это действительно очень важно для меня!
Теперь этот человек действительно пугал ее. Девушке стало казаться, что он опутывает ее какой-то колдовской паутиной, и она уже не совсем может владеть собой, а это ей совершенно не нравилось.
Он еще некоторое время изучал ее, потом отвел глаза, улыбнулся и проговорил:
– Не волнуйтесь, это была просто нелепая фантазия. По правде говоря, мне тоже необходимо завтра быть очень далеко отсюда. И уж мои-то дела действительно не терпят отлагательства.
В его тоне послышалась некоторая надменность, вдруг задевшая девушку за живое.
– Значит, вы полагаете, что мои дела по сравнению с вашими – ерунда? – спросила она, снова поджимая губы и глядя на него исподлобья. – Даже если я скажу, что эта работа – мечта всей моей жизни?
