на огромный плоский камень».
«Он и не собирался меня держать, – проводив мужа, Катя достала из-под подушки заботливо припасенную конфетку. – Интересно, за что он убил Ольгу».
– И зачем вы только дали мне это имя? Какая-то карма! – зареванная девушка с ненавистью смотрела на мать.
– Ляля, ну что ты, милая … не плачь. Дело то не в имени. Ты еще такая молоденькая, встретишь хорошего мальчика. Зачем тебе этот Константин … Николаевич?
– Много ты понимаешь. И не называй меня так! Мне 23! Мама, мне уже 23! Какая нахрен я тебе Ляля? Время идет, скоро я уже буду старая, совсем страшная и никому ненужная.
Ольга бросила полотенце, которое насквозь пропиталось слезами, прямо в кухонную раковину и бросилась прочь из квартиры в одних тапочках.
Отвратительное имя. Все из-за него. Всхлипывая, на разный лад передразнила она героев «Служебного романа»: «Какой же ты стал вежливый, Юра. – Я никогда не знал, что это недостаток. – В тебе нет никаких недостатков. Ты состоишь только из одних достоинств».
Вечно безответно влюбленная дурочка, Оленька Рыжова – вот кем девушка себя чувствовала еще со школы.
Уже час она ходила вокруг дома, раскрашенного в белый, желтый и зеленый цвета. Это была знаменитая в Уфе высотка, построенная на въезде в Сипайлово, в которую после долгих судебных тяжб наконец-то переселили жителей сразу нескольких аварийных домов. Ее родители как раз попали под программу и совсем недавно въехали в новенькую трешку. Себе Ольга выбрала комнату, из окна которой была видна Сипайловская гора и домики Тужиловки на склоне.
За домом были деревья, а за ними метрах в трехстах река. Оле надоело кружить вокруг новостройки и, звонко шлепая по асфальту тапочками на картонной подошве, она направилась к реке. В августе ночная температура не превышала пятнадцати градусов, поэтому в махровом халате было довольно прохладно. Она снова всхлипнула, зябко поежилась, обхватила себя руками и решительно засеменила дальше.
Путь ей преградила чёрная глыба.
– Тебя кто-то обидел, девочка? – рот глыбы растянулся в белоснежном оскале.
– Идите себе дальше? – зло ответила глыбе девочка Оля.
– Я спросил: кто тебя обидел? – повторила черная громадина.
– Никто – пискнула Оленька и прибавила шаг.
– Я провожу тебя до дома, – заявил каменный левиафан и в два прыжка очутился рядом с ней.
«Спортсмен, наверное, или сумасшедший», – подумала она.
Спустя час Ольга в очередной раз почувствовала себя героиней злополучного советского фильма, ведь глыбу звали Данил и дома его ждала законная супруга. Но в этот раз девушка была настроена решительно.
– Мама! – заорала Оля, едва переступив порог квартиры. – Где мои кроссовки?
Если бы кто-то спросил, как называются их отношения, то не задумываясь можно было ответить репликой из того самого фильма: «Я такой салат делаю лучше, чем твоя жена. Туда надо добавлять тертое яблочко».
Если Ольга узнавала, что жена Данила не любит рано вставать и ему это не нравится, то на следующий день, на утренней пробежке хвасталась, что проснулась ни свет не заря, даже успела немного поработать. Когда он с сожалением заметил, что Катя почти не готовит, Ольга тут же достала мамины поваренные книги.
– Пробую новый рецепт торта, – как бы между делом сообщила Данилу, когда тот забежал в гости.
Катя почему-то не носит шорты. Оля тут же начала надевать их даже на колготки в сентябре. Катя, к сожалению, не хочет детей. Оля, наоборот, мечтает о тройне. Катя смотрит отвратительные сериалы. Оля обожает читать книги. Катя брюнетка. Какое счастье, что Оля блондинка.
Спустя полгода Данила начала раздражать собственная жена. И чем больше походила на его представление об идеальной женщине Оля, тем больше он ненавидел Катю. Она превратилась в подаренный мамой на свадьбу сервиз: стоит, пылится, а выкинуть рука не поднимается. Да и мама обидится. Некогда взяв ответственность за жену, Данил не мог так просто ее с себя сбросить. Вынести на помойку сервиз было бы куда проще.
Данил жил недалеко от дома Оли в самом центре Сипайлово. Почти каждое утро они совершали коротенькую пробежку по панельным лабиринтам микрорайона. Молодая любовница недоумевала, почему Данил, имея приличный доход, не переедет из этой дыры куда-нибудь за город или хотя бы в приличный район.
– Здесь довольно спокойно. Почти все дома были построены на заре советской власти, в 80-х годах сюда съезжалась молодежь. Сейчас им уже под шестьдесят лет, как и моим родителям. Здесь прошло мое детство и меня вполне все устраивает. Тем более у нас есть коттедж за городом, но Катя не любит там бывать.
– Обожаю загородную жизнь. Так бы и жила где-нибудь подальше от людей, – мечтательно закатила глаза Ляля.
Ляля – так ее называл Данил и так она разрешала себя называть, хоть и ненавидимая эту форму своего имени.
Вот уже несколько месяцев пару раз в неделю тридцатипятилетний спортсмен проводил обеденный перерыв в комнате с видом на Сипайловскую гору, пока родителей девушки не было дома. Офис его строительной фирмы располагался в семи минутах езды от ее дома.
– У меня в Геленджике живет бабушка, – через несколько месяцев после знакомства майским днем заявила Оля. – Ее, кстати, тоже зовут Ольга. Ну, то есть ее зовут Олена, а меня назвали Ольга.
– Ммм …, – щурясь от яркого солнца, вымолвил мужчина.
– Скоро отпуск, – застегивая бюстгальтер, куда-то в пространство произнесла девушка. Мы можем поехать вместе.
– Чёрное море …, – сонно зевнул Данил, который голый очень забавно смотрелся на ее миниатюрном диване.
«Похож на меховой плед с глазами», – подумала Оля, но вслух произнесла совсем другое.
– Самое Черное на свете. Я могу жить у своей бабушки Олены. Мы будем встречаться, пока твоя жена дрыхнет, – хохотнула она.
– Ммм …, – подложив руки под голову, мужчина не моргая своими голубыми глазами уставился на новенькую люстру.
– К тому же в Геленджике огромное количество нехоженых троп.
– Ммм …, – в очередной раз промычал Данил.
– А твоя Катя такая неловкая …, совсем неподготовленная, – девушка хлопнула створкой евроокна и повернула ручку.
– К чему ты клонишь, Ляля? – он непонимающе приподнялся на локтях. Диван страдальчески заскрипел и накренился под массивным телом.
– Я? Я ни к чему не клоню. Но вот склоны в Геленджике очень крутые и небезопасные. Да шучу я! – оголила белоснежные пираньи зубки Ольга.
Через несколько таких романтических вылазок к подруге, в русоволосой голове Данила прочно укоренилась мысль, что в Геленджике очень крутые тропы, а жена его очень неловкая.
Оля выбралась из полупустого автобуса, который остановился прямо у
