около пяти людей, пока к дому не подъехала закрытая бричка. Швейцар подал руку, выходящей оттуда девушке. Только Андрей увидел её лицо, как он отпрыгнул от окна. Это была Эмма. Барин мигом нашёл и присел на ближайший стул, иначе бы он потерял сознание. “Как? — был первый его вопрос — как такое могло произойти.” Ни один, известный лингвистике язык, не мог передать всю палитру чувств, которую ему пришлось испытать за эту минуту. Всё тело окунулась в дрожь, что даже один из гостей с обеспокоенным лицом подошёл и спросил в порядке ли он. Он опять выпал из мира как вчера при разговоре с Алексеем, но текущее состояние было намного сильнее прошлого, так как то были лишь такие близкие, но одновременно такие далёкие воспоминания, в то время как текущее состояние было навеяно реальностью, которую нельзя было ни приукрасить, ни смягчить. От этого-то это состояние было несравнимо с прошлым. “Почему она приехала, хотя я был предупреждён. Нет, я не был предупреждён, заместо неё могла приехать любая другая знатная в наших краях Эмма. Может это сон, галлюцинация, мираж всё что угодно только не действительность, ведь не может быть так, что ты в начале любишь, потом теряешь, потом мучаешься, а потом спустя много лет встречаешь её на каком-то ужине и всё это после того как решил окончательно убрать её из головы, а в итоге она влетает тебе в голову сильнее предыдущего.” В таком состоянии он просидел около десяти минут, когда нарастающий гул толпы сообщил ему о прибытии губернатора. Он что-то пролепетал о том, как он рад всех их видеть и тому подобное, далее он пригласил всех в обеденный зал. Толпа лениво поплелась к соответствующей двери. Спустя три минуты некогда полный народа зал был пуст. Только к тому времени Андрей смог хоть как-то отойти от случившегося. Кое-как поднявшись со стула, он смог сделать несколько шагов и пойти в след за гостями.
К ужину он подошёл крайне подавленным. Кое-как найдя свободное место, он смог понять, что подают, а ведь меню было разнообразным. Около двух минут он смотрел на буженину, хотя вообще не хотел есть. Гости что-то говорили, общались, но ему уже не было до этого дела. Конечно, как можно наслаждаться разговорами с незнакомцами, когда знаешь, что твоя любовь сидит где-то тут.” Может быть гонец врёт и у неё есть муж, а может быть у неё нет мужа, но она уже здесь успела себе кого-нибудь найти, хотя, где она? Её нет.” Андрей действительно не мог разглядеть её среди гостей. Сколько бы раз он не окидывал взглядом гостей, он не мог увидеть Эмму. "Я сошёл с ума — заключил он — я думал, что она есть на ужине, но я просто увидел похожую девушку. Да нет же, невозможно уйти в такие сильные чувства из-за какой-то незнакомки. Тогда почему её нет?” Он начал снова и снова рассматривать присутствующих, но Эммы не было. В какой-то момент его взгляд пересёкся со взглядом одной девушки. “Я сумасшедший” — первое, что он подумал, когда увидел Анну…
В тот момент он не совсем понимал, что происходит, ведь не успев отойти от одной любви, он пересёкся взглядом с другой. Бесполезно описывать то состояние Андрея. От крайней неожиданности оно стало переходить в состояние потери рассудка. Почти машинально он встал из-за стола и пошёл на выход. Многие гости заметили такое действие, но больше всех была обеспокоена именно Анна.
Он вышел в сад, уселся на скамейку и стал глазеть на полу-звёздное небо. Только так он смог хотя бы немного привести себя в чувство. Звёзды и так оказывали на него успокаивающее действие, а сейчас они были просто единственным способом не свихнуться. Про себя он думал “ В юности я любил Эмму и люблю её до сих пор, в более сознательном возрасте я влюбился в Анну и люблю её до сих пор, а здесь на ужине, я за какой-то час успел окунуться в котёл любви два раза, и я не сошёл с ума. Я словно Луна, ведь сколько раз она освещала ночь, столько ей приходилась быть свидетельницей убийств, надругательств, вражды и прочего насилия и после всего она как ни в чём ни бывало продолжает быть нашим ночным солнцем.” — ещё посидев так около минуты и прокручивая мысли, которые и словами нельзя описать он продолжил — “ И почему после того как я за вечер повстречал сразу две любви, я думаю о Луне, насилии и вообще бог знает о чём? — подумав несколько секунд, он заключил — Если бы дело обошлось одной Эммой, я бы сейчас тонул в любовных грёзах, но ведь ещё была Анна. После неё моя психика была настолько поражена, что я могу лишь бредить об отстранённых вещах.” Бог знает сколько времени он ещё просидел бы в таких раздумьях, если бы к нему не подошёл один из слуг. Он спросил всё ли в порядке. На что Андрей ответил лишь: “Домой”. Подумав, что барин бредит, прислуга хотел бежать за доктором, но крепкая хватка Андрея не дала ему уйти.
— Не говорите, что вы со мной встречались. Если будут меня искать, вы скажите: “Никого не видел, ничего не слышал” понятно?
— Как скажите только отпустите.
Андрей ещё секунду смотрел на слугу сквозным взглядом и только потом отпустил, и сразу побежал к бричке. Кучер ошивался неподалёку так что Андрей полубезумным голосом сказал ему:
— Домой. Срочно.
Кучер, не задавая лишних вопросов, а лишь действуя из соображения долга, за пять минут подготовил бричку. После чего экипаж тронулся. И уже спустя минуту, барин стремительно удалялся от резиденции.
Когда бричка достигла усадьбы было уже за полночь. Барин из последних сил сошёл на землю и сразу двинулся в дом. Несмотря на опустошённость Андрея, голод был голодом, но повара давно спали, поэтому пришлось ждать утра.
Проснулся Андрей даже не в кровати, а в кресле. “Стоило ли проживать три десятка лет, чтобы пережить вчерашний день?” — первое о чём он подумал. Помимо внутренней опустошённости, он продолжал голодать, а поэтому сразу отправился в столовую. Там слуги уже во всю накрывали стол. Зная это, он понял, что завтрак будет подан в течение пятнадцати минут.
Он пошёл в сад. Там он встретил отдыхающего на скамейке Алексея:
