– Ты когда-нибудь позволял себе всплакнуть? – шепотом спросила Мина.
– Принцы не плачут.
– Этому тебя научила бабушка?
Аксель пожал плечами:
– Я виню себя в смерти Финна. Если бы я не устал так сильно и не уснул так крепко, я мог бы спасти его.
Мина принялась укачивать его, словно ребенка.
– Не думаю, чтобы это что-нибудь изменило. Смерть Финна – ужасная трагедия, но тебе не стоило держать все в себе столько лет. Ты, наверное, не обсуждал это ни с друзьями, ни с бабушкой.
– Я не говорил об этом ни с кем, кроме Карены, своего главного советника и оленеводов саами. Теперь о Финне знаешь и ты.
Мина была ошеломлена.
– Народ Сторвхала не знает, что у тебя был сын?
– Херальд Петерсен счел, что рождение внебрачного сына станет доказательством моего аморального поведения, а значит, напомнит всем о моем отце. К тому времени в Сторвхале уже имели место волнения, и, чтобы сохранить порядок и мир, я согласился с Харальдом. Карену это тоже устроило.
Мина обхватила ладонями его лицо и посмотрела в глаза.
– Ох, Аксель, разве ты не понимаешь? Ты считаешь, что не способен на чувства, а на самом деле просто замкнулся в своем горе. – Она помедлила. – Все, что тебе нужно, – это разок выплакаться. В психотерапии существуют способы…
– Мне не требуется никакая терапия, – перебил он ее. – Болтовня не сможет ничего изменить. Ничто не способно вернуть мне сына.
– Да, – согласилась она, – но разговор с психотерапевтом позволит тебе выплеснуть горе, чтобы ты снова мог полюбить так, как любил Финна.
– Мне не нужна любовь. Почти всю свою сознательную жизнь я жил без нее, обойдусь и в будущем. – Неожиданно для Мины Аксель толкнул ее на кровать и навис над ней. – Утверждение, что секс может быть хорош, если люди испытывают друг к другу глубокие чувства, ложное.
Наклонив голову, он накрыл ее губы своими. Ответив на жадный поцелуй, Мина почувствовала, как в ней вспыхнул огонь желания.
– Это все, что мне от тебя нужно, ангел, – бросил Аксель, отрываясь от ее губ. – Твое прекрасное тело и твоя сводящая меня с ума чувственность.
Как Аксель отреагирует, если она скажет, что любит его? Наверное, придет в ужас. Он считает, что может обойтись без любви. Что ж, если так, она никогда не откроет ему свою душу.
Проснувшись и поняв, что она одна в постели, Мина не была удивлена, но все-таки загрустила. Она надеялась, что после откровений Акселя начнется новая глава в книге их отношений. Ей хотелось верить, что она нашла путь к его сердцу, но уже целую неделю, открыв глаза, Мина обнаруживала, что его нет рядом. Взглянув на примятую подушку возле себя, молодая женщина вздохнула.
Они занимались любовью каждую ночь, и это был не просто хороший секс. Когда Аксель начинал ласкать ее с нежностью и любовью – да, да, с любовью! – к глазам Мины подступали слезы, и он осушал их поцелуями и прижимал ее к груди так крепко, что она слышала неровное биение его сердца. Однако утром она чувствовала, что Аксель сожалеет о, как он считал, своей слабости.
«Так не может дольше продолжаться», – подумала Мина. С каждым днем, проведенным в Сторвхале, она все глубже увязала в выдуманном для прессы романе с принцем. Газеты уверяли, что помолвка не за горами. Интерес журналистов был таким пристальным, что Мина была вынуждена прекратить поездки в Ревику. Теперь дети приезжали во дворец, где она проводила с ними сеансы драматерапии.
Эти занятия укрепили решимость Мины оставить сцену и посвятить себя новой профессии. Она надеялась, что после гастролей в Нью-Йорке сможет вернуться в Сторвхал и продолжить работу с ребятишками. Но сначала придется сообщить отцу, что она уходит из его труппы.
Мина вздохнула. Джошуа гордился театральной династией Хартов и был несказанно разочарован, когда его старшая дочь, отказавшись от многообещающей карьеры, стала логопедом. Дарси относительно легко удалось справиться со взрывным характером отца. Мина же, утратив слух, постоянно старалась заслужить его одобрение. Она боялась, что он станет любить ее меньше, чем брата или сестер. Всю жизнь она угождала отцу, а посему страшилась его реакции.
Из гостиной донесся аромат кофе, должно быть, Аксель еще не ушел. Он обычно рано завтракал и к тому времени, когда она вставала, уходил на встречу с министрами. Мина вскочила и, не накинув халата, открыла дверь.
Аксель сидел за столом, держа в одной руке чашку кофе, в другой – газету. В элегантном, безупречно сшитом костюме, с зачесанными назад волосами, он выглядел сдержанным и недосягаемым, совсем не похожим на ее сексуального викинга, который с такой нежностью и неутомимостью занимался любовью накануне. Мина печально вздохнула.
Аксель был в гостиной не один, а со своим главным советником. Харальд Петерсен опустился на одно колено и дрогнувшим голосом сказал:
– Мадам…
Не успела она прийти в себя от изумления, как пожилой советник встал и вышел. Мина вопросительно взглянула на Акселя.
– Как это понимать?
Тут ее взгляд упал на первую страницу газеты с тремя фотографиями, на которых она была изображена в разных подвенечных нарядах. Глаза ее округлились. Подойдя ближе, она поняла, что снимок ее головы наложен на фотографии платьев. В статье обсуждалось, платье какого стиля может надеть невеста принца, если будет объявлено о свадьбе.
Мина положила газету на стол.
– Аксель, это надо прекратить, – твердо проговорила она. – Пресса убеждена, что мы собираемся пожениться. Обманывать народ Сторвхала и твою бабушку гнусно.
– Да. – Аксель встал и подошел к окну, за которым с серого пасмурного неба падал снег.
– Ну… вот и хорошо.
Мина не ожидала, что он так быстро и с такой готовностью с ней согласится. Наверное, она ему надоела и он подумывает о том, как сплавить ее отсюда. В животе у нее словно образовалась пустота. Ей стало страшно: что, если ее актерского мастерства не хватит, чтобы попрощаться с Акселем, не потеряв лицо и не выставив себя полной дурой?
– Надо прекратить этот обман, – пробормотал Аксель.
Он повернулся к ней, и его рот странно скривился, когда он пробежал глазами по ее золотисто-каштановым волосам и ниже, по весьма откровенной атласной ночной сорочке.
Акселя охватило желание, он чуть не уступил соблазну унести Мину обратно в постель и заняться с ней любовью. Он боролся с собой всю неделю, напоминая себе, что его долг заключается в том, чтобы обсуждать с министрами текущие дела. Он не позволит страсти поработить его, не позволит свой слабости к женщине отвлечь его от дел.
– Харальд опустился перед тобой на колено потому, что, согласно традиции, только невеста принца или его жена имеет право находиться в спальне.
