— То было совсем другое!
— Но почему? — недоумевал Гордон, нетерпеливо барабаня пальцами по спинке дивана. — Объясни мне, пожалуйста, какая разница между пеньюаром и платьем? Разве это платье настолько ужасно, что его нельзя даже померить? Или ты считаешь, что оно слишком откровенно?
Ну как ему объяснить, почему я не могу принять такой подарок? — в отчаянии думала Кэтлин.
До сих пор она старательно оберегала свою независимость, не позволяя Гордону встревать в ее дела. Всегда самостоятельно решала, что ей надеть, куда пойти, с кем встретиться.
Этот мужчина в любую минуту мог бросить ее. Именно поэтому Кэтлин, готовая к такому повороту событий, не позволять ему занять слишком большое место в ее жизни. А приняв платье, она позволит Гордону сделать шаг на ее территорию, чего допускать было никак нельзя. Кроме того, его «знаки внимания» очень походили на плату за то, что она спит с ним. Чувство собственного достоинства не позволяло Кэтлин принимать подобные подарки.
— Ты прав, это платье… слишком откровенно, — наконец пролепетала она.
— Откровенно? — передразнил Гордон. — По-моему, в твоем гардеробе есть и более дерзкие вещи.
— Но я вовсе не нуждаюсь в новом платье! — в отчаянии воскликнула Кэтлин.
— Не нуждаешься? — процедил он. — Что-то я не припомню, когда ты в последний раз покупала себе по-настоящему стоящую вещь.
Действительно, почти все деньги, оставшиеся от Жана, Кэтлин вложила в ремонт и обустройство коттеджа. Осталась лишь небольшая сумма, припасенная на черный день. А зарплата молодого фотокорреспондента пока не позволяла приобретать дорогие вещи.
Аманда и Джордж неоднократно предлагали дочери свою помощь. Но Кэтлин предпочитала ни от кого не зависеть, поэтому расходовала деньги крайне экономно.
— Я очень сожалею, Гордон, что мой гардероб не соответствует твоему имиджу преуспевающего бизнесмена, — холодно отчеканила она.
— Когда мы поженились, ты жаловалась, что тебе нечего носить, — язвительно заметил он.
Кэтлин предпочла бы, чтобы ей не напоминали об этом. В отличие от мужа, который никогда не стеснялся носить поддержанную одежду, она так и не смогла себя пересилить и надеть что-либо с чужого плеча. Гордон говорил, что Кэтлин просто капризная избалованная девчонка, и был по-своему прав. Но одна мысль о том, что брюки или кофта могли принадлежать умершему человеку, вызывала у нее почти физическое отвращение.
— Если ты считаешь, что мои платья не подходят для твоего приема, то я завтра же куплю что-нибудь более подходящее, — наконец сказала она.
— Это вовсе не обязательно, — сухо сказал Гордон.
— Тогда в чем же дело?
На миг ей показалось, что Гордон сейчас не выдержит и уйдет, как когда-то давно. Однако он лишь коротко пожал плечами и отвернулся к окну.
— Не важно. Если не хочешь его носить… — Гордон замолчал, не договорив.
Кэтлин сразу почувствовала себя виноватой. Она испортила ему сюрприз, отвергла его подарок. Даже если Гордон руководствовался теми соображениями, о которых она подозревала, то лишь подсознательно. Похоже, он искренне озадачен ее отказом.
— Я уверена, что в магазине согласятся забрать платье обратно, — мягко произнесла она, осторожно заворачивая искрящуюся ткань.
— Я не собираюсь возвращать его. — В голосе Гордона звучало ледяное безразличие. — Пусть платье останется у тебя на случай, если ты вдруг передумаешь. Можешь даже отдать его кому-нибудь или просто выбросить.
Несмотря на то, что он тщательно скрывал свои эмоции, Кэтлин чувствовала, что ему сейчас обидно и больно. Однако не могла поступить иначе. Закрывая коробку, она нарочито весело произнесла:
— А где мы сегодня будем обедать? Может, пригласим к себе Фрэнка и Эмму, если они не заняты?
— Как хочешь, — глухо ответил Гордон. — Я сегодня обедаю с одним из моих клиентов. — Направляясь к двери, он бросил на ходу: — До вечера.
На следующий день Кэтлин купила себе новое платье. Конечно, оно было не такое дорогое и эффектное, как предыдущее, но все-таки довольно милое. Бирюзовая ткань ладно облегала стройную фигуру, а серебряные серьги и изысканный браслет удачно завершали ансамбль.
Наступил день приема. Гордон, как и обещал, заехал за Кэтлин с утра. Если он и разочаровался, не увидев на ней подаренного платья, то не подал виду.
Его особняк выглядел довольно внушительно. Неудивительно, что о нем писали в прессе, подумала Кэтлин. Огромное трехэтажное здание с высокими узкими окнами с и причудливыми лепными украшениями над входом вызывало почти благоговейный трепет.
Внутри дом оказался еще более роскошным, чем можно было представить. Обтянутые пурпурным штофом стены, массивная мебель из красного дерева в сочетании с роскошными персидскими коврами на полу, производили неизгладимое впечатление.
Пока Кэтлин с открытым ртом озиралась по сторонам, Гордон ненадолго куда-то исчез. Но едва она успела заметить его отсутствие, как он появился вновь, на этот раз с двумя бокалами в руках.
— Что такое? — спросил он, протягивая ей вино.
— Нет, ничего. Просто… — она обвела взглядом роскошную гостиную, где они сейчас находились, — твой особняк скорее похож на дворец…
Гордон усмехнулся.
— Да, пожалуй, он будет побольше, чем дом твоих родителей. Не так ли, Кэтлин?
Семейный особняк Линдерсов всегда считался образцом элегантности и вкуса. Аманда никогда не жалела времени и сил на обустройство дома, а восхищенные и порой даже завистливые взгляды гостей служили ей лучшей наградой. Но и он не мог соперничать с особняком Гордона Флемминга.
— Обязательно нужно было сравнивать? — спросила Кэтлин с вызовом в голосе.
Взгляд Гордона посуровел.
— Это было лишь праздное замечание. — И он тут же перешел на деловой тон. — Однако нам не стоит отвлекаться от того, зачем мы здесь. Пошли, я покажу тебе дом.
Вечером начали прибывать гости. Первыми приехали Браунсы. Вслед за ними появились, держась за руки, Эмма и Фрэнк. Каждый раз, когда глаза молодых супругов встречались, в них загоралась такая любовь, что Кэтлин тут же ощущала отчаянную зависть.
Едва Гордон успел поприветствовать сводного брата и его жену, как вновь раздался звонок. Извинившись, он отправился открывать дверь.
Тем временем Кэтлин проводила сестру и свояка в гостиную. Лишь только они успели устроиться на диване, как Гордон вернулся в сопровождении новоприбывших гостей.
Обернувшись к ним, Кэтлин замерла. На пороге стояли ее родители.
С трудом поднявшись, она на негнущихся ногах пошла им навстречу.
