— На следующей неделе пройдет одно из самых значительных состязаний по родео в этом году.
Боль, сдавившая ее грудь, была настолько сильна, что Эмили с трудом дышала.
— Конечно, ты не можешь пропустить его. Наверное, хорошо, что маленький Гарлан решил родиться пораньше.
— Эмили…
Его голос сорвался, и она поняла, что отъезд причиняет ему такую же боль, как и ей.
— Здесь нет твоей вины, Купер. Ты всегда повторял мне, что уедешь, как только родится ребенок. Правда, я не думала, что это произойдет так скоро… ну что ж! Со мной все будет хорошо. С нами обоими все будет хорошо.
Купер изо всех сил пытался выглядеть жизнерадостным, но у него никогда не было актерских способностей, так что получалось плохо.
— Конечно, с тобой все будет хорошо, — согласился он. — Иногда я буду звонить и посылать деньги.
Эмили не нужны были его деньги. Она никогда не потратит их ни на себя, ни на ребенка. Но она не хотела спорить с ним сейчас из-за этого. Она не хотела из-за такой ерунды терять последние драгоценные минуты. Позже она положит эти деньги в банк и придумает, как распорядиться ими. Ей нужно каким-то образом утихомирить эту противную тянущую боль в сердце.
— Надеюсь, ты будешь осторожен. Мне страшно даже представить, как ты усмиряешь этих лихих скакунов… Но… я знаю, это твоя работа, и ты любишь ее.
Он не любит родео. Он любит ее. Но его чувства не имеют значения. Не должны иметь значения.
— Не беспокойся обо мне, Эмили. Я как кошка — всегда приземляюсь на лапы.
Эмили хотелось схватить его за руку, прижать ее к себе, наклонить его голову к своим губам и прошептать, как она нуждается в нем. Как любит его. Но вряд ли ее чувства секрет для Купера. Не одну тысячу слов она использовала, чтобы сказать ему, как много он для нее значит. Сколько же можно повторять?
— Ты уже собрал вещи?
Он кивнул.
— Скорее всего, сегодня днем я покину эти снежные края.
Он собирался в Сан-Антонио. А куда потом? — размышляла она. Помимо «Алмазного», дома у него не было. Его жизнь превратится в сплошную дорогу, постоянные ночевки в мотелях и бессмысленную болтовню с приятелями. Эти нехитрые радости ему дороже ее и ребенка. Ну что ж!..
— Ты сходишь в детское отделение посмотреть перед отъездом на Гарлана Купера?
Перспектива прощания с малышом ничуть не воодушевила Купера, но он видел, насколько это важно для Эмили. Попрощаться с ребенком — это та малость, которую он вполне в состоянии сделать для нее.
— Да, конечно, схожу.
Она попыталась улыбнуться, но ее губы так дрожали, что получилась лишь слабая ухмылка.
Купер чувствовал, что не вынесет больше ни минуты. Он наклонился, поспешно запечатлел на ее щеке поцелуй и направился к двери. Когда она окликнула его, ему пришлось повернуться и еще раз взглянуть на нее.
— Просто я хотела сказать тебе, что «Алмазное» навсегда останется твоим домом, — тихо произнесла она. — Если когда-нибудь ты почувствуешь желание вернуться… мы будем ждать тебя.
Из-за сильного снегопада ехать по шоссе было трудно. Последние полчаса Купер тащился с черепашьей скоростью. Неважно, быстро он едет или медленно, — результат тот же. Он покидает Эмили. Снова. Он что, сошел с ума? Почему он не может остаться?
Почему не может назвать Эмили своей женщиной, а Гарлана Купера своим сыном?
Душа просилась обратно, к Эмили. Но каждый раз, когда он уже было собирался ударить по тормозам и развернуться, что-то сдерживало его.
Он не создан для семейной жизни. Он ничего не знает об этом. А Эмили уже натерпелась от Даннов.
Когда он не будет болтаться поблизости, уговаривал себя Купер, она сможет найти себе хорошего человека, который станет настоящим отцом для ее сына. А Купер ничего не знает об отцовстве. Маленький Гарлан заслуживает большего. Много большего. Куперу хотелось, чтобы мальчик был уверен, что любим, что «Алмазное» его дом, в котором он сможет оставаться столько, сколько захочет.
Но сможет ли мужчина, которого встретит Эмили, гарантировать все это мальчику? Сможет ли должным образом заботиться о ранчо?
Мысленно застонав, Купер еще крепче сжал руль. Боже, он не находил в себе сил представить Эмили с другим мужчиной. Она предназначена для него. Ребенок предназначен для него.
«Ни твой отец, ни брат больше не управляют твоей жизнью. Теперь ты можешь сам решать за себя».
Купер смотрел на заснеженные горные вершины. Здесь он вырос. Здесь его дом. Но он уехал, ведь у него не было выбора. Брат практически выставил его с ранчо. Тогда он не понимал этого, но теперь прозрел. Его медленно выживали из дома, разлучили с любимой женщиной. Возможно, он сам позволил этому случиться.
Как бы то ни было, судьба подарила ему еще один шанс получить то, о чем он мечтал все эти годы. И на этот раз у него есть выбор. На этот раз у него нет права на ошибку.
Когда после ланча Роуз вернулась в палату Эмили, то застала ее в ванной. Та отчаянно пыталась смыть следы горьких слез.
— Эмили! Что случилось? У тебя что-то болит? Я позову доктора Беллами.
Роуз со всех ног бросилась из палаты, но Эмили остановила ее.
— Не нужно доктора. Со мной все в порядке.
Нахмурившись, Роуз взяла Эмили за руку и проводила ее к кровати.
Когда Эмили опустилась на краешек матраса, Роуз произнесла:
— Ты ужасно выглядишь!
Эмили фыркнула и потянулась за коробкой с бумажными платками.
— Знаю. Я не должна была реветь, но не смогла… сдержаться.
На последних словах ее голос сорвался, и она опять зарыдала.
— Ответь мне на два вопроса. Тебе нужна медицинская помощь?
— Нет, — всхлипывала Эмили.
— Ребенок здоров?
— Да.
Роуз облегченно вздохнула.
— Тогда почему ты убиваешься так, словно наступил конец света?
— Дело в том… Это… Купер. Он уехал.
Роуз улыбнулась.
— Но, дорогая, ты же не можешь ожидать, что он просидит с тобой в палате целый день. Такие мужчины, как он и твой отец, не способны на это. Уверена, у него полно дел на ранчо.
— Мама! — завыла Эмили. — Он уехал совсем. Он не вернется. По крайней мере, в ближайшее время.
— А почему он уехал? Он тебе сказал?
Эмили пожала плечами.
— Он говорит, что не может быть ни мужем, ни отцом. Он вернулся в родео. Черт! — Она высморкалась и снова заплакала. — Эти лошади убьют его! Он кончит, как и его брат.
Роуз осуждающе покачала головой.
— Нет, Купер никогда не будет таким, как Кеннет. Слава Богу! — Она задумчиво предположила: — Может быть, Купер уехал из финансовых соображений? В конце концов, никто из нас не несет золотые яйца, а Куперу за последние месяцы пришлось потратить не одну тысячу на ранчо. Вероятно, у него кончились деньги, а он слишком горд, чтобы признаться тебе в этом.
