Рядом с ним Жюли села на траве и рывком опустила платье. Она была в ярости! Она вывернула перед ним душу – еще раз! – а он снова оттолкнул ее. А теперь имеет наглость сидеть с таким спокойным видом, черт его побери Жюли было стыдно, она так разозлилась, что не могла говорить.
– Все это зашло слишком далеко, – сказал Эрик.
– Наоборот! – воскликнула Жюли. – Недостаточно далеко, совсем недостаточно.
– Я не хотел, чтобы ты меня полюбила.
– Что поделаешь, – ответила она. – Бывает. Я же не нарочно.
– Ты уверена?
Жюли прищурилась:
– Ты на что намекаешь?
– Я все думаю, не настроила ли ты сама себя, – сказал он ровным тоном. – Ты живешь словно в сказке, сидишь у себя в башне и веришь в любовь, как в шестнадцать лет.
Это было уж слишком! Жюли вскочила на ноги, подбоченившись и глядя на Эрика сверху вниз.
– Да как ты смеешь меня осуждать! Да, я все еще верю в любовь, потому что она действительно существует! Я любила тебя, когда мне было шестнадцать, и сейчас люблю, и – Господи, помоги мне! – я любила тебя все это время. Как же мне не верить в любовь?
Ее занесло, и она уже не могла остановиться.
– Слушайте, вы, Ваше Высочество! Может, я и живу сейчас в башне, но я много лет проработала в самом обыкновенном городе. Вот уж где реальность, так реальность! Я видела, как дети чахнут от недостатка любви, цепляются за нее, как утопающий цепляется за соломинку, спасаются теми крохами, которые перепадают им от учителей и других доброхотов, которым на них не наплевать. Я видела супружеские пары, которые в самой трясине нищеты сохраняют надежду и достоинство, потому что у них есть любовь, – страстно продолжала Жюли. – Так что не надо меня обвинять, будто я живу в сказке, принц Эрик. Я верю в любовь, потому что своими собственными глазами видела и сердцем чувствую: только она одна может придать жизни смысл, принести покой и счастье.
Существует она, не сомневайтесь, и больше того – только любовь и имеет значение.
Жюли остановилась, чтобы перевести дух, грудь ее вздымалась.
– Для меня любовь – это серьезно, мистер.
И когда я говорю кому-то, что я его люблю, стоит принять это к сведению – Она добавила, наставив на Эрика указательный палец:
– А люблю я тебя, Эрик Андерс.
Эхо ее голоса постепенно затихло в скалах.
Измученная своей тирадой и страстью, не нашедшей выхода, Жюли обхватила себя руками, дрожа на ночном ветру, который, казалось, вдруг выстудил все вокруг.
– Я… я, пожалуй, пройдусь, – сказала она, повернулась и пошла прочь.
После ее ухода Эрик какое-то время сидел неподвижно. Потом он встал и направился в замок, прикидывая на ходу, много ли понадобится времени, чтобы уложить свои вещи и убраться отсюда.
Он уже вытаскивал чемоданы, когда раздался стук в дверь.
– Эрик! – сказала Жюли, слегка задыхаясь. – Ты там?
– Да, – сказал он. Он знал, что обязан поговорить с ней перед отъездом, так почему бы не теперь? – Входи.
Он еще не договорил, как она уже влетела в комнату. Лицо у нее было белым. Эрик невольно встревожился.
– Жюли, что случилось?
Она быстро заговорила:
– Он только что приехал. Он звонил днем, что приезжает, но нас не было дома, а потом мы оба забыли посмотреть сообщения на автоответчике. Он сейчас внизу.
– Кто?
– Твой отец, – ответила она, озабоченно сдвинув брови. – Эрик, он выглядит неважно.
Король плохо выглядел, и неудивительно.
Когда он улегся в постель, Гюстав, сопровождавший его во время поездки, сообщил Эрику и Жюли подробности.
Врач выписал короля Ивара рано утром, и король решил выполнить свое намерение – посетить их в замке Андерс-Пойнт перед возвращением на остров. Он настоял на том, чтобы ехать в Мэн на автомобиле, а не лететь самолетом, король не любил путешествий по воздуху. Пробки на дорогах и неполадки в моторе лимузина еще продлили поездку. Прощаясь со всеми на ночь, король утверждал, что, кроме усталости, никаких недомоганий не ощущает, и Гюстав был склонен с этим согласиться.
– Врач наблюдал за ним дольше обычного, – сообщил он молодым людям. – Когда он выписывал короля, то был совершенно уверен, что Его Величество достаточно поправился, чтобы выдержать такое путешествие. Увидите, насколько лучше он будет себя чувствовать, когда как следует отдохнет.
И Гюстав тоже отправился спать.
Жюли в свою очередь поднялась наверх.
Она привела себя в порядок в ванной, которую они делили с Эриком, затем двинулась к арке, ведущей в башню.
Эрик стоял у окна спальни, спиной к комнате.
– Мне очень жаль, – сказал он тихо.
Жюли не ответила.
– Мне очень жаль, что ты полюбила меня, Жюли. Я этого не хотел.
– Я знаю, – сказала она мягко. Ему просто была нужна невеста для виду.
Он обернулся к ней.
– Что я могу сделать, чтобы ты разлюбила?
Жюли не могла сдержать тихого смеха.
– Ничего ты не можешь сделать, принц, – сказала она. – Ты можешь править страной, но не моим сердцем.
Несколько минут он молчал, потом заговорил снова:
– Жюли, я хочу, чтобы ты знала: я покончу с этой помолвкой как можно скорее.
– А как же твой отец?
– Он скоро вернется на остров Андерс. После его отъезда я тоже уеду. Это будет самый подходящий момент для разрыва, – деловито продолжал он. – Ты сможешь вернуться к нормальной жизни, и все снова войдет в обычную колею.
Жюли покачала головой. Какая насмешка: та самая ранимость, которая отчасти и привлекла ее к нему, теперь встала перед ней преградой.
– Эрик, если ты сбежишь от моей любви, она от этого не исчезнет. Я буду любить тебя, где бы ты ни был.
– Думаю, время и расстояние окажут свое действие.
– Нет, ты так не думаешь. Ты только надеешься на это. В глубине души ты веришь в любовь так же, как я.
Эрик помрачнел.
– Ты, видимо, невнимательно меня слушала.
– Я слушала достаточно внимательно, чтобы понять: ты думаешь, тому, кто уходит, не так больно, как тому, кто остается, – мягко сказала Жюли. – Ты боишься рискнуть.
Эрик смотрел на нее.
– Жюли, после того, что только что произошло в парке, ты понимаешь так же хорошо, как и я, что случится, если я останусь здесь с тобой.
– Да.
Он чуть слышно выругался.
– Если бы я был другим человеком, я остался бы здесь, наплел бы тебе с три короба и воспользовался бы твоим чувством ко мне, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но я пытаюсь поступить как должно, нравится тебе это или нет.
Жюли покачала головой и вздохнула.
– Давай, Эрик. Играй в благородство. Делай то, что считаешь своим долгом. Но моя любовь остается при мне, нравится тебе это или нет.
С этими словами она повернулась и зашагала вверх по лестнице.
