Он бросился к ней, и они столкнулись с такой силой, что Клемми оступилась и упала, потянув его за собой. Они оказались на диване. От тяжести тела Карима воздух вырвался из легких Клемми со стоном, который тут же был заглушен поцелуем. Его вкус ударил ей в голову, как самый сильный алкоголь, опьянивший ее в мгновение ока. Это все, чего она хотела, но этого было недостаточно. Они провели в разлуке всего несколько дней, но Клемми изголодалась, была доведена до отчаяния. Карим приподнялся. Она испугалась, что он сейчас встанет, поэтому вцепилась в его плечи, запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе.
– Нет… Не оставляй меня! – воскликнула она с тоской.
Карим рассмеялся.
– Нет, – прошептал он прямо у ее губ. – Конечно нет. Я проехал полмира ради этого. И у меня нет ни малейшего желания сдаваться.
Он отодвинулся только для того, чтобы уложить Клемми поудобнее. Вес его тела вжимал ее в подушки, разбросанные по дивану. Он почти лишал ее дыхания, но она была рада: она мечтала о нем все длинные дни, все бессонные ночи. Ее губы накрыли губы Карима, его язык искал, провоцировал ее на ласки. И она поддалась игре, ее голова кружилась от наслаждения, от чувственной силы его поцелуев, которые волновали и дразнили. Футболка намочила ее лицо, но Клемми было все равно. Это только напомнило ей, что она не витает в мире фантазий.
Все происходило в действительности. Карим был здесь, с ней, и между ними происходило то, что она представляла себе столько раз…
Он был восхитителен на вкус. От него исходил невероятно возбуждающий аромат. Клемми всем телом реагировала на его прикосновения. Руки Карима ласкали, соблазняли, требовали. Когда он обхватил ее грудь, обтянутую тонким шерстяным свитером, она выгнулась навстречу ласкам, прижимаясь к нему. Требуя большего.
Клемми стянула с него кожаную куртку и швырнула ее на пол. За курткой последовала футболка. Девушка сбросила свитер, предоставляя Кариму свободный доступ к ее набухшим грудям, прикрытым розовым шелковым бюстгальтером. Секунду спустя и он отправился вслед за остальной одеждой на пол, а Клемми испустила протяжный стон, как только ее кожа соприкоснулась с кожей Карима. От чувственного наслаждения она едва не теряла сознание.
Карим прильнул к ее груди, посасывая – сначала осторожно, затем сильнее, настойчивее. Он втягивал твердые соски в рот и легонько покусывал, пока она не стала извиваться.
– Больше… больше… – выдохнула Клемми.
Она не верила, что стоит ей протянуть руку, и она нащупает то, о чем грезила так долго. Она была готова узнать, что значит – принадлежать ему.
– Будет больше… Обещаю. – Его голос был низким и хриплым. – Я слишком долго ждал и жаждал тебя. Теперь я пришел за наградой и дам тебе все, чего ты хочешь. К примеру, это…
Он оставлял все больше горячих поцелуев на ее груди, то проводил по ней языком, задерживаясь на самых вершинах, то покусывал, пока она не заныла от жгучих ощущений.
– Или это…
Его губы спускались все ниже, рисуя влажный след на ее коже, пока не наткнулись на нежеланную преграду – джинсы. Клемми затаила дыхание, она ждала, не двигаясь, изнуренная желанием.
Карим остановился на мгновение, проведя языком по ее талии, затем медленно расстегнул пуговицу и молнию, целуя бледную кожу, открывающуюся его взору, и одновременно стягивая джинсы.
– Да, о да…
Клемми вцепилась в его темные волосы, прижимаясь к нему. Низ ее живота пульсировал, требуя большего, требуя немедленно. Смелее, чем она ожидала, Клемми нашла застежку его джинсов, расстегнула и попыталась снять их. Карим приподнял бедра, помогая ей справиться с задачей.
Теперь они были абсолютно обнажены. Клемми сходила с ума от страсти. Не осталось ни страхов, ни сомнений.
Вдруг Карим остановился, сделал глубокий прерывистый вдох и заглянул ей в глаза.
– Это впервые для тебя… – Хрипота в его голосе говорила, что он едва сдерживается. – Ты уверена?..
– Да. – Ее поцелуй, горячий, нетерпеливый, страстный, не оставлял никаких сомнений. – Быть уверенной сильнее просто невозможно. Я и так ждала слишком долго.
Последнее слово заглушил крик восхищения, когда, не нуждаясь в дальнейших убеждениях, Карим уступил голодной силе, которая пульсировала в его теле, и вошел в Клемми на удивление легко.
– Все в порядке? – выдохнул он.
У нее не было слов. Клемми смогла только кивнуть и снова выгнулась навстречу ему.
– Да, – наконец прошептала она, когда Карим позволил себе опуститься на нее, входя еще глубже.
Всего несколько мгновений Клемми испытывала нестерпимую боль, жалящий дискомфорт, лишавший ее возможности дышать. Ее ногти впились в плечи Карима. Она замерла, а затем расслабилась, двигая бедрами, встречая каждый толчок его сильного тела.
«Ты мой».
Клемми наслаждалась новыми ощущениями, охватившими ее.
«Ты мой, и я твоя, твоя…»
То, что еще секунду назад казалось недостижимым, приближалось, накрывало ее, что-то неземное, дикое. Клемми оказалась на вершине мира, где были только она и Карим и то, что происходило между ними.
Ночь ускользнула от них, сгорела в огне страсти и восхитительного, невероятного блаженства. В какой-то момент усталость взяла верх, и она спали до тех пор, пока зимнее солнце не разбудило их своими рассеянными лучами.
Стрелки солнечного света проникли под закрытые веки Клемми, медленно, нежно будя ее. Она осторожно пошевелилась, выпутываясь из вороха скомканных одеял. С улыбкой, вызванной воспоминаниями о том, как они занимались любовью, она взглянула на темноволосую голову Карима, отдыхающего на смятой подушке.
Карим. Ее любовник и ее любовь. Мужчина, который сделал ее своей. При дневном свете шрамы на его груди выглядели грубыми, заставляя ее сердце сжаться при мысли о боли, которую ему пришлось перенести. Он пострадал напрасно, не сумев спасти брата и ту несчастную женщину. Клемми кончиками пальцев погладила их, пытаясь передать им нежность и ласку. Карим вздохнул и поднял голову, ловя ее взгляд.
– Я сделала тебе больно? Извини…
– Нет.
Он сжал ее подбородок пальцами и склонился над ней. Она чувствовала тепло его дыхания на своей коже.
– Нет, – повторил Карим низким голосом, его взгляд обжигал ее. – Ты мне не причинила боль. Но удивила. Сорайа ненавидела эти шрамы.
Клемми знала, что у него были другие женщины до нее, но все же ее сердце упало, когда она услышала имя.
– Почему? Ты их получил за благородство.
Карим промолчал. Мир Клемми мгновенно зашатался. Она была так счастлива опять видеть его, что не успела даже подумать, прежде чем кинулась в его объятия. Прикосновения Карима были словно пламя, поднесенное к взрывчатке, разрушая ее, уничтожая любую надежду мыслить трезво. Она отдавала ему себя снова и снова, не думая о собственной безопасности, не заботясь о своем сердце. Но теперь ее начали терзать мысли о том, что, кроме страсти, привело его сюда.
